Ахилла

Еще один ответ священника на вопрос читателя о поминовении патриарха Кирилла.

***

Несмотря на то, что вопрос читателя «Ахиллы» адресован «продолжающим служить в РПЦ МП священникам», а я вот уже год не служу Литургию, дерзну высказать несколько соображений, поскольку ещё совсем недавно вопрос поминовения священноначалия был для меня весьма острым и актуальным.

1. «Разве все эти «честные отцы» не понимают, что многих проблем в современном русском православии не было бы, а другие бы как-то начали решаться, будь в РПЦ другой патриарх?»

Не могу согласиться с утверждением, звучащем в вопросе и сводящем «многие проблемы современного русского православия» к личности патриарха. Если бы проблемы русской церкви исходили лишь от «первого её лица», как родилось бы на свет несколько сотен статей на «Ахилле», рассматривающих церковный кризис с разных сторон? Неужели столь наивны авторы материалов сайта, что не замечают основного «виновника торжества»? Зачем мы тратим время и пытаемся отыскать причины церковных нестроений как в нехристианском поведении отечественных пастырей (рассматривая, в том числе, и собственные заблуждения), так и в зашкаливающем инфантилизме, потребительском нарциссизме и махровом язычестве паствы? К чему были написаны материалы исторической, богословской направленности? Зачем споры вокруг традиционных житий православных святых? К чему критика церковных канонов и, в особенности, их понимания, применения и игнорирования как священниками, так и мирянами? К чему многочисленные рассуждения о проблемах бездушной СИСТЕМЫ, которая обезличивает всех её членов, и где каждый является заложником остальных, начиная от патриарха и заканчивая тем, кому бы «только покрестить побыстрее и безо всяких бесед»?

Критике плодов деятельности патриарха (почеркну, именно, не его личности, а плодов его первосвятительского служения) на «Ахилле» уделяется много внимания, но, всё же, лично я хочу верить, что большинство «честных отцов» понимают, что в нашем случае не «какой поп, такой и приход», а какая паства (включая священников и епископов), такой и архипастырь. Нынешний наш архипастырь, по моему мнению, ответ Господа на нашу молитву (чаяния, желания, запросы, поведение) в период патриаршества предыдущего иерарха, при ком жаждущим была дана относительная свобода, по которой нынче так тоскуют многие иереи, дьяконы, певчие и простые прихожане, но которой в 1990-2000-е, в большинстве своём, пренебрегли, которую сами попрали, настырно выискивая тех, в чьи лица с высокого дозволения можно было бы коллективно плевать, и тех, чьи зады можно было бы лизать, выстраивая личное благополучие… Это такая своеобразная трансформация столь любимого православными принципа «спасись сам, и вокруг тебя спасутся тысячи», приписываемого прп. Серафиму Саровскому: личное спасение не через актуализацию в себе Божьего подобия, не путём частного восхождения к Богу через обогащение сознания («возлюби Господа Бога твоего… всем разумением твоим» Мф. 22:34), а благодаря поиску и захвату самого тёплого и доходного местечка, от которого и тысячам знакомых может что-то перепасть…

Как тут не вспомнить слёзы теперь уже пожилых священников, которые сокрушаются о том, что в лучшие годы бегали по требам да «улавливали» себе «духовных чад», чтобы на пенсии «кушать чёрную икру»? Как не всплакнуть при виде унылых физиономий выгоревших пастырей, положивших жизнь на бесконечные стройки и ремонты, первичная цель которых была — выслужиться перед епископом? Как не пожалеть прихожан-спонсоров, годами отдававших мзду «своему батьку̒» за право на Пасху и Рождество стоять в алтаре, близ престола, и, ни секунды не понимая из происходящего, подавать кадило «личному духовнику», не целовать, а пожимать ему при встрече руку, а на трапезе сидеть одесную и ошую «образа самого Христа»?

Продолжать можно долго, но не об этом был вопрос. А потому, тем, кто всё ещё считает, что в 1990-е был «во всём виноват Чубайс», в 2010-е все проблемы в России от Обамы, а РПЦ МП намеренно уничтожается её предстоятелем патр. Кириллом, могу лишь посоветовать ещё раз перечитать «Ахиллу» от корки до корки. Быть может после внимательного чтения категоричности по поводу нынешнего патриарха убавится.

2. «Никого из пишущих на «Ахиллу» священников не коробит сама по себе эта формула — «Великий Господин и Отец»? Все ведь знают евангельское — «и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах…» (Мф. 23. 9) Ладно, я понимаю: вековые традиции, обоснование от Отцов Церкви и т.д. и т.п.

С каких-то пор меня не коробит ни одна фраза, изреченная в нашем многогрешном мире (включая изощрённый мат), если она уместна, если она в контексте. Но, безусловно, смотря кем она произносится. Чтобы рассуждать о «самой по себе» формуле — «Великий Господин и Отец», — нужно, в первую очередь, знать, откуда она взялась, кем и в чей адрес произносилась и при каких обстоятельствах. Понимание автором вопроса того, что «Великий Господин и Отец» — это вековая традиция, имеющая «обоснование от Отцов Церкви», является лишь свидетельством того, что вопрошающий, не пользуясь критическим методом, вполне упивается доступным ему критиканством.

Критический же подход, требующий некоторых знаний, приводит нас к следующему. Если верить книге историка Алексея Журавского «Во имя правды и достоинства церкви», то традиция именовать патриарха «отцом» исходит от выдающегося иерарха XX века священномученика Кирилла (Смирнова), митрополита Казанского. Адресовалось такое обращение не любому виртуальному патриарху, а исключительно святителю Тихону (Белавину), избранному патриархом в ходе единственных в истории нашей церкви честных выборов, состоявшихся на Поместном Соборе 1917 года в момент большевистского переворота, потрясшего страну.

Патриарх, возвращенный Русской Православной Церкви, стал именоваться «Московским и всея России» (а не «всея Руси», как в более поздней, советской версии митр. Сергия (Страгородского), одобренной тов. Сталиным и использующейся до сего времени). Под титулом «Московского и Всероссийского» патриарх стал поминаться священниками и епископами в богослужениях, из которых с этого момента исчезли поминания императорской семьи. Надо думать, не все духовные лица и верующие в менявшейся тогда России приняли восстановление патриаршества. Нам известно, что с 1918 года в стране, с одной стороны, растёт число расколов внутри Православной церкви, с другой – как грибы после дождя возникают всевозможные сектантские околохристианские образования. И потому говорить о том, кто, где, как и по каким книгам служил в период смуты, а также кого каким титулом поминал и как именовал – дело неблагодарное. К тому же не нужно забывать об арестах патриарха Тихона, о «лишении» его сана и монашества лжесобором обновленцев и прочих безумных событиях тех лет, в которых ни у рядовых священников, ни у мирян не могло быть единого неизменного мнения о том, за кого и как молиться.

Почему же в адрес патриарха Тихона стало употребляться слово «отец»? Летом 1920 года, после освобождения из-под ареста, митрополит Кирилл (Смирнов) был назначен на Казанскую кафедру. И с первых же его служб «на ектеньях с поминовением Святейшего Патриарха были прибавлены слова „и отца нашего”».

Есть основания предполагать, что это была личная инициатива одного из авторитетнейших архиереев того времени. Потому что обращение к свт. Тихону, как к «отцу», мы видим уже в письмах митр. Кирилла от 1918 года. Например, письмо патр. Тихону от 24 мая начинается словами: «Ваше Святейшество, Святейший Владыко и благостный отец!» И это было не этикетное расшаркивание подчинённого перед начальником, не попытка «заработать себе баллы» (так говорят о своей работе многие нынешние священники) словоблудием, тешащим слух тщеславному боссу. Тем, кто знает историю Церкви первой четверти XX века, известно, что и патр. Тихон и митр. Кирилл были бесконечно далеки от всего вышеперечисленного. Так, митр. Кирилл не боялся критиковать действия святейшего, а патр. Тихон, прислушиваясь к словам близкого ему по духу архиерея, менял не только тактику поведения, но и отменял свои постановления.

Между иерархами были настоящая христианская любовь и взаимное уважение, которые не терпят ни страха, ни превозношения. А посреди них был Христос. Убеждение митр. Кирилла о том, что новоизбранный патриарх Тихон был отцом своей всероссийской пастве, не только имело глубокое основание в жизни и служении святителя до восшествия на патриарший престол, но и являлось пророческим видением, которое достоверно подтвердилось семью годами патриаршества великого исповедника.

Я не могу сходу сказать, в какой момент формула «господин и отец» стала общеупотребимой в так называемой Тихоновской церкви, но ясно, что к моменту кончины свт. Тихона именно так возносилось его имя на богослужениях. Об этом свидетельствуют протоколы допросов тех, кто с 1926 года предлагал сохранить новую формулу при поминовении нового патриарха Кирилла (Смирнова), который не только был указан первым местоблюстителем патриаршего престола в завещании свт. Тихона, но и избран большинством епископов на тайных выборах.

Как всем известно, митр. Кириллу, до 1937 года почти не перестававшему находиться под арестом, так и не довелось вступить не только в должность патриарха, но даже побыть местоблюстителем. А формула, когда-то им предложенная и свидетельствующая лишь о христианском духовном отцовстве исповедника свт. Тихона, была, как и высшая церковная власть, узурпирована иерархией во главе с митр. Сергием (Страгородским), нашедшим для себя возможным с 1927 года сотрудничать с органами ОГПУ (будущий НКВД, КГБ, ФСБ). Ну а игра то блаженнейшего, то святейшего, то митрополита, то патриарха Сергия с титулами многим известна и описана в книгах. Не вижу смысла это пересказывать…

Какой вывод из всего вышесказанного? Лично для меня – простой. Меня «не коробит сама по себе эта формула». Более того, если бы моим нынешним патриархом был человек, способный, подобно святителю Тихону, без брезгливости зайти к нам с матушкой домой, разделить трапезу, поднять тост, прокомментировать выпитое словом «горько» и, увидев, как мы с женой целуемся, не сморщиться от отвращения, а порадоваться за нас и благословить словами: «Вот так, в любви, и живите!» — моя совесть нисколько бы не смущалась словом «отец» в его адрес. (Воспоминания об этом эпизоде из жизни свт. Тихона смотреть, например, здесь). Чем, как не отцовством, является всегдашняя готовность старшего разделить радость и печаль младшего, дать достойный совет, поддержать, утереть слёзы? А таким, судя по свидетельствам современников, и был патриарх Тихон.

3. Но можно, смирившись, принять такое обращение, когда во главе земной церковной организации стоит достойная уважения личность. Но если это не так? Конечно, это вопрос личной веры, личной совести. Поэтому и спрашиваю: как священники решают для себя этот вопрос? Или для них это вообще не вопрос?

А вот это – самое болезненное. Не хочу публично рассказывать, через какие естественные и сверхъестественные обстоятельства священнического служения я пришёл к убеждению о личной невозможности поминовения сегодняшних иерархов РПЦ МП. Повторяю, личной невозможности, что вовсе не отрицает, в моём понимании, благодатность Таинств в сегодняшней РПЦ для совершающих и приемлющих их с наивной искренностью младенцев. Речь будет не обо мне. Потому что ответом Господа на вопли моей смущенной совести, которая не позволяла мне совершать евхаристию с поминовением тех, с кем я пребываю в разномыслии и с кем не имею достаточных точек соприкосновения, чтобы сказать «Христос посреди нас», стали известные события, через которые я перестал быть предстоятелем на Литургии, оставшись иереем.

Попробую дать прямой ответ — «как священники решают для себя этот вопрос? Или для них это вообще не вопрос?».

Безусловно, для многих это – не вопрос. Есть у нас такие священники, кто считает, что «церковь – как армия, священники – солдаты, епископы – командование. Что прикажут, то и делать надо». Об этом надо писать отдельно и обстоятельно. Ясно, что при понимании церкви как организации, любое именование и любое обращение не к «равному во Христе собрату», а к выше- или нижестоящему сотруднику принимается одинаково равнодушно. Скажут «маменькой» называть – будут «маменькой», скажут «верховным божеством» – и это сгодится. Лишь бы служба шла, награды множились да деньги вовремя платили.

Но есть и такие священники, для которых вопрос стоит гораздо острее, как мне думается, чем для автора вопроса. Такие дьяконы и иереи, кто ночами не спит, терзаемый совестью и раздумьями.

И вот как некоторые ведомые мне отцы решают вопрос. В алтаре ни патриарха, ни епископа не поминают. Частички за них из просфор не вынимают. На святость и святейшесть их не опираются ни внутренне, ни внешне, когда понимают, что таковых нет. Но с амвона произносят известные всем формулы без изменений и искажений, внутренне всячески сопротивляясь и добавляя мысленно про себя перед словом «патриарх» слово «заблудший», а перед словом «епископ» (если знают, например, о его болезненной половой ориентации) слово «болящий», надеясь тем самым в диалоге с Богом чётко обозначить свою позицию и попросить у Господа исцеления болящих и возвращения заблудших.

Пример таких половинчатых мер в отношении поминания узурпировавшего в 1920-30-е годы патриаршую власть уже упомянутого митр. Сергия (Страгородского) нам известен. Так, почитаемый мною священномученик Сергий Мечев, настоятель московской церкви свт. Николая, что на Маросейке, долгий период колебался с поминанием «заместителя местоблюстителя патриаршего престола». Сначала это было лишь непоминание в алтаре с произнесением вслух имени иерарха с амвона. Потом полное игнорирование митрополита, аресты, ссылки, расстрел…

Сегодня (пока!) нет арестов, ссылок, тюрем и расстрелов. Но при переходе с половинчатого непоминания к явному – запрет в служении для священника гарантирован. Система доносов на наших приходах отточена до бритвенного состояния, и потому такая дерзость не останется незамеченной.

Хочу обратить внимание, что по имеющимся у меня данным, которые сложно проверить, распространенность поминания иерархов, как заблудших и болящих, а также половинчатого непоминания в настоящее время довольно масштабная. Так, об одной епархии говорят, что больше половины отцов не находят в себе сил молиться за главу РПЦ и своего правящего архиерея. В общении со священниками различных епархий мне неоднократно пришлось столкнуться именно с такой позицией, что, впрочем, не может служить некой объективной статистической иллюстрацией.

Другие известные мне отцы, с хорошим чувством юмора и не сильно боящиеся запретов (в силу тех или иных обстоятельств), вопрос решают анекдотически. Выходя на Литургии во время пения Херувимской на амвон с чашей и дискосом, они произносят: «Великого господина Кирилла и господина имярек да помянет Господь во царствии своём». Никакого патриарха и никакого епископа. С одной стороны, стоящие в храме стукачи часто заметить такое кощунство не могут, ведь и имена, и господские титулы прозвучали. С другой – таким поминовением подчеркивается светскость или антидуховность поминаемых лиц. Как тут не вспомнить Шарикова с его бессмертной фразой «господа все в Париже»… Подчёркивается, что епископ для данного предстоятеля – лишь господин, в смысле барина, а Кирилл – самый главный босс, великий господин. Не буду высказывать своего отношения к данному виду поминания. Да и читателей призываю не судить пастырей. Всё же это, как минимум, интеллектуальная находка.

Ещё одна категория отцов – это те, кто боятся лишь Бога и вообще не поминают патриарха, даже если служат на его канонической территории, т.е. в Москве. Знаю и таких. Надеюсь, деятели патриархии не устроят по мотивам моей публикации (восприняв её как донос) проверку каждого московского священника на предмет точного соблюдения формул из служебников и требников. А если и устроят – мало чего добьются. Ибо не все, имеющие уши – слышат, и не все, имеющие глаза – видят. Особенно если уши уподобляются микрофонам спецслужб, а глаза – объективам камер.

Как же непоминающие отцы адаптируют тексты служебников и требников под сегодняшнюю непростую ситуацию? Да очень просто! Из ектений вообще убираются прошения о патриархе и епископе, а в соответствующих местах Литургии поминаются все и вся, без всякого мысленного отсыла к конкретным персонам «главнейших из главных», «мудрейших из мудрых», «важнейших из важных» и «святейших из святых».

Раскол ли это? Не знаю… Знаю лишь, что ситуация эта длится в РПЦ вот уже не менее 100 лет с той или иной степенью тяжести. А церковь при этом живёт каким-то почти неизъяснимым образом, о котором святые отцы дерзали рассуждать, как о домостроительстве Божьем, осуществляемом Отцом через Сына Духом Святым.

Читайте также:

• Поминовение патриарха — привычка и рудимент
• Как можно поминать на службе «Великого Господина и Отца» «Святейшего Патриарха» Кирилла?

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: