Ахилла

От анонимного автора.

***

Тем немногим, кому я рассказывала эту историю, я всегда говорила, что мне было около девяти. Но это не так. Я еще ходила в садик, то есть мне было около четырех-пяти. Мои родители как раз переехали в другой район, потом один год я сидела с бабушкой и училась читать, а в шесть меня отправили в школу. Поэтому событие, произошедшее со мной, могло иметь место только в возрасте пяти-шести лет.

Мы с матерью возвращались из детского сада. На улице было пасмурно и холодно, деревья голые — стояла ранняя весна или поздняя осень. Мать тащила меня за руку, подгоняя через обширный двор к подъезду, а я молча семенила за ней, глядя только перед собой. Посреди этого банального пейзажа я вдруг услышала внутри себя некий Голос, голос сверху, словно с небес. Именно так он и ощущался у меня внутри. Голос произнес лишь две фразы, которые были как бы одной и означали одновременно одно и то же. «Я есть и Я здесь». В этот момент меня охватило непередаваемое чувство, будто время остановилось и все внешнее вокруг меня поблекло. В этих словах, словно гармоничная музыка, звучали удивительная власть и величие, услышанное отдавалось во мне целиком, так что я впервые испытала не страх, нет, это был душевный трепет. Я вдруг поняла, Кто говорит со мной, и появилось ощущение, что моя душа проснулась.

Но Голос замолк, я вернулась «на землю». Привычная жизнь продолжилась. Матери я так ничего и не сказала. Это было чрезвычайно личное. Но с того дня меня начало страстно тянуть к религии, до которой прежде не было никакого дела. И вот что еще странно. Мои глаза как бы открылись. Наш дом стоял совсем рядом с церковью, но я никогда прежде не замечала, что там вообще что-то есть. А тут я вдруг увидела, что в сотне метров от нас все это время стоял храм.

Это чувство странной жажды Бога с каждым годом во мне только росло, но выхода не находило. Не с кем было поговорить. Книг тоже не было, даже Библии. Я стала пробовать кое-как молиться, не имея минимального понятия, кто такой Христос. У меня была открытка из музея с иконой Воскресения — на нее и молилась. Это были чудесные, светлые годы. А в четырнадцать у меня накипело, и я ни с того ни с сего буквально заставила свою мать отвести меня на крещение. Никто этого не понимал, потому что ни я, ни мои близкие никогда не говорили о подобном.

Дальше были редкие отлучки из дома по воскресеньям на службу. Дикое непонимание в глазах от того, что же вокруг происходит, страх толпы, который и через 20 лет никуда не делся, дурнота от недостатка воздуха, безумная тяга пойти со всеми к Чаше, хотя я понятия не имела, что это такое, и зачем туда все идут, зато хорошо помню настойчивое чувство — еще нельзя.

Осознанный приход в церковь произошел через три года. Увидев на храме объявление о создании православного молодежного клуба, я просто подумала, что время пришло. Там я встретила своих лучших друзей, которые со мной и поныне. Я начала ходить осознанно в храм, получила первый духовный опыт. Молитвенный опыт тоже был, но надо сказать, что пробовать всерьез молиться — по некоторым причинам это просто страшно. Больше я так не молюсь.

Впоследствии было, конечно, и много дряни, фальши среди церковных людей. ЦК РПЦ я видела во всей красе. Однако все это просто люди, гадящие в Доме Отца и позорящие Его Имя. Тогда я по глупости тоже вставила свои пять копеек, но очевидно мне это стало только теперь. Сейчас я просто захожанин — чем дальше от священноначалия, тем спокойнее. Как бы то ни было, Отца эти люди от меня не заслонили.

В период воцерковления, то есть примерно через 12 лет после первого призыва, я услышала голос снова. Второй и последний раз. Но он уже принадлежал совершенно другому существу, в нем не было никакой власти или особой небесности, что ли. Он был тихим, серьезным и несколько напряженным. Я слышала его не внутри, а как бы снаружи, словно кто-то говорил со мной сбоку, из-за плеча. Сказал буквально следующее: «Сейчас кое-что произойдет, но ты не волнуйся. Все будет хорошо». В этот момент я как обычно подъезжала на автобусе к дому после учебы в университете, но приняла предупреждение как должное и была совершенно спокойна. Через пять минут меня избили и ограбили. Звучит жутко, но на самом деле это была сущая ерунда. Осталась пара ушибов, пришлось восстанавливать паспорт и студенческий. В полицию не обращалась, хотя хорошо представляла себе, где жили бравые ребята. И все же я почему-то была совершенно счастлива — обо мне заботились. Хотя было весьма удивительно, почему меня предупредили о такой ерунде и не предупреждали потом о вещах гораздо более неприятных. Впрочем, я догадываюсь почему.

С тех пор прошло пятнадцать лет, больше никто со мной не «говорил». Сумасшествием не страдаю. На стандартный вопрос, слышу ли я голоса или нечто подобное, который мне задавали на медосмотре перед получением водительских прав, я, конечно, ответила отрицательно и усмехнулась в глаза старику-врачу.

Человек я очень прагматичный и недоверчивый, всю жизнь сама себе на уме. Причем по внутреннему устроению мне гораздо ближе не теистические религии, а философия буддизма, поскольку для меня жизнь — это страдание. Я ее не люблю. Эмоции, житейские стремления и повседневные беспокойства воспринимаются мною как назойливый шум, от которого мне хотелось бы поскорее избавиться. Но поскольку Он говорил со мной, отнекиваться бессмысленно, я просто знаю, что Он есть. Так что в моем случае «верить» принимает совершенно иное значение. Верить значит принять. «Я есть, а ты уже решай».

А теперь к чему я это все. Многие снисходительно называют первый год становления в церкви горением неофитства. Но говорить так — лицемерие. Я испытала действие призывной благодати, когда внутри все поет от счастья, спокойного, радостного и живого. Это невозможно забыть. Теперь не так, влюбленность не длится вечно — она должна перерасти в крепкую, осознанную любовь. Но почему-то люди об этом не хотят думать и не хотят над этим работать. Любовь к Богу надо в себе воспитывать. Иначе «огонь неофитства» уйдет, и на его месте останется жгучая адская пустота. Но я помню, как было, и я знаю, как оно может снова быть. В начале пути мне показали пример, и надеюсь, когда-нибудь приду к этому сама.

Т.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: