Ахилла

Из цикла «Теория бытия». Продолжение, предыдущие части тут.

Человек зараженный гордыней, тщеславием и честолюбием, способен представлять богов только в превосходстве их силы, власти и могущества. Все правильно, все боги таковы, ибо созданы человеком. Но в Евангелии человек сталкивается с нравственным превосходством Бога. Причем мера смирения и самоотверженности Бога такова, что нравственно нездоровому человеку невозможно поверить в такую меру смирения и самоотверженности, а уж тем более явленную Всемогущим.

Но только такие, воплощенные во Христе представления о Боге, и заслуживают безусловного человеческого доверия, уважения и почтительности. У меня нет ни одной причины верить в евангельскую модель мира, кроме нравственного облика евангельского Бога. Это мое нравственное чувство отзывается на голос Истины. Безусловное доверие может вызывать только нравственная высота. Вера же, побуждаемая страхом и выгодой, — это трусость и корысть, принимаемые за веру.

Знаменитое пари Паскаля («если Бога нет, а я в Него верю, я ничего не теряю. Но если Бог есть, а я в Него не верю, я теряю все») взывает именно к трусости, корыстности и лицемерности веры. Нравственно нездоровый человек уповает на то, что поклонение и раболепие перед Царем Небесным спасительны. И это так, когда Бог создается по образу и подобию человеческому. Но Бог не тщеславен и не честолюбив, а потому человеческое раболепие для Него — ничто.

Вседержитель может быть только евангельским, потому что любые другие божества в сравнении с Христом — это расфуфыренные ничтожества. Я прекрасно понимаю атеистов, не верящих в Бога, слепленного человеками. Ну стыдно как-то верить в угоднические фантазии своекорыстных льстецов о Боге.

А если толкования к жизнеописанию Христа порой и вызывают смех у людей мыслящих логично, то это лишь потому, что за долгие века господства Церкви богословие разучилось отвечать за свои слова перед инакомыслием. Пустозвонства, благоглупостей и демагогии в богословской традиции было бы гораздо меньше, если бы за логикой Церкви присматривали злые, критичные оппоненты из научно-атеистического лагеря. А теперь в богословской традиции уже ничего не изменить. Шаг влево — раскол, шаг вправо — ересь.

А еще божественность Христа вызывает доверие тем, что Он не дал человечеству бессмысленных, обрядово-поведенческих заповедей, которым Он и сам противился как мог. Но зато дал нравственные заповеди такой высоты, что они обескураживают и нынешние сравнительно гуманные нравы предписанной в них самоотверженностью. Спаситель дал заповеди невыполнимые как абсолютные нравственные ориентиры. Потому что заставь дурака совершать набор действий, необходимый для спасения, так он и лоб расшибет. Как это обычно и бывает у суеверов, пристрастных к обрядовой традиции.

А чего стоит вера, основанная не на понимании Бога, а на корысти, страхе и раболепии перед Царем Небесным? Раб не понимает Бога. Об этом и Спаситель говорил. В кого верит раб Божий, если он знает Бога только по примитивному изображению на доске? Рабская модель вероисповедания приумножает в человеке только обрядоверие, лицемерность и страх. Этот хорошо заметный синдром воцерковленности и отталкивает людей от Церкви, а вовсе не ее чистота и святость, как утверждают ее бездарные пропагандисты.

Вера раба не смеет подниматься выше веры в посреднические услуги религиозной организации, которая и организует его спасение в соответствии с утвержденными обрядами и обычаями. И только такая вера устраивает Церковь. А кто говорит, что у него Бог в душе, тот поднимается на смех теми, у кого Бог во лжице.

Весь церковный механизм старается подменить веру в Бога верой в могущество обрядов, кумиров и клириков церковной организации. Складывается впечатление, что в деле спасения ни от Бога, ни от человека ничего не зависит, все в руках поповских. Отход человеков от Церкви обусловлен не тем, что они перестают верить в Бога, а тем, что они перестают верить в Церковь. А для этого необходима вера именно в Бога. Человеку, отходящему от Церкви, требуется гораздо больше веры, нежели человеку, держащемуся за нее. Вот такой вот удивительный парадокс.

Господу нужен только христианский нрав в человеке, и все. И в той мере, в которой Церковь эту задачу выполняет, в той мере она и богоугодна. А обряды, традиции и благочестивые суеверия нужны Церкви как организующий фактор. Что, кстати, тоже важно. Иудейские обряды, традиции и суеверия христианство обнулило, и ничего страшного не случилось, хоть они и прописаны в Писании. Просто не всякое ветхозаветное слово следует принимать за прямую речь Бога. Мало ли какие ближневосточные суеверы в прелести насочиняли Ветхий Завет. Или Иисус свое же слово отвергал, отвергая закон иудейский?

Православная Церковь утверждает, что она неизменна от апостолов и что в этом залог ее истинности. Чуть более ученые христиане понимают, что апостолы были правоверными иудеями, и что не было у них никакого закона, обряда и традиции помимо иудейских, но лукаво помалкивают, дабы не портить благостную картинку в воображении невежд. Если уж и говорить о том, какая конфессия ближе всех к апостолам, то это несомненно мессианские иудеи.

Трагичный опыт иудаизма ничему не научил христианских книжников, законников и обрядоверов, они сочинили свой собственный закон. А есть ли в христианстве что-либо от Бога помимо Евангелия? Не является ли христианская Церковь точно таким же продуктом устного народного творчества, как и иудаизм? Вот, например, открываем «Закон Божий», и что мы там видим? А видим мы там Закон Человеческий, потому что закон Божий — о любви, совести, великодушии, смирении, об аскетичности, терпении, милости и прощении. А вот об этом в так называемом Законе Божьем вы ничего и не прочитаете.

Церковь с какой-то особой настойчивостью отрицает, что Евангелие является моральным кодексом. Это происходит вероятно потому, что первенство нравоучительной составляющей может потеснить с церковного престола обряд. Для нравственного развития человека обряд не нужен, что ставит церковную организацию в уязвимое положение. В целях самосохранения Церковь и определила для главной, нравоучительной составляющей слова Божьего факультативный характер. На первом же месте опять обрядовость, традиции и «заповеди человеческие», все то, что так не любил Спаситель.

Когда фарисеи выразили Сыну Божьему претензию за то, что тот не совершает обязательное ритуальное омовение, Он ответил им деликатно: «Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто». (Лк.11:41)

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: