Ахилла

В нашем проекте «Анкета молодого мирянина» принял участие новый автор.

Мне 36 лет, не замужем. Воцерковилась я в возрасте 18 лет. Как-то раз я услышала по радио Радонеж проповедь митрополита Антония (Блума), пошла в храм и хожу до сих пор. Митрополит Антоний меня «уловил» для Христа.

После воцерковления пошла учиться в одно церковное учебное заведение на гуманитарную специальность. Впоследствии в этом же заведении я стала работать и работаю до сих пор. Мне всегда было интересно учиться, а узнать больше о Церкви было вдвойне интереснее. Поучилась я и в Московской духовной академии на богословских курсах. Таким образом, у меня достаточный и гуманитарный, и богословский «багаж» знаний. Мечтаю написать когда-нибудь и где-нибудь кандидатскую по богословию.

Когда я училась, я искала работу в Церкви. Удалось мне поработать преподавателем на богословских курсах для взрослых при воскресной школе в одном храме. Преподавала я там историю РПЦ, иконоведение и церковнославянский язык. Проработала на курсах много лет, но с началом пандемии в 2019 г. богословские курсы закрылись. Затем работала в одной православной гимназии, преподавала там церковнославянский. Гимназия была бедной, но платной. Туда родители переводили своих отстающих детей из общеобразовательных школ, чтобы гимназия их как-то дотянула до аттестата. Поразило, что отдел по образованию и катехизации ни копейки не дает таким православным гимназиям, зато требует от них исполнения своих образовательных стандартов.

Хочется сказать, что в наших православных гимназиях очень плохо с христианской педагогикой. Подростки в таких гимназиях трудноуправляемы, а педагогического подхода к ним нет.

Когда я училась на Богословских курсах при МДА, у нас там преподавали два священника, которые впоследствии из-за своей критики имели проблемы с иерархией. С одного отца сняли сан, а другой сам свой сан оставил и стал коучем. Мне кажется, что священники РПЦ могут быть гиперкритичны по отношению к церковной реальности РПЦ и ее иерархии, но мало кто из них может предложить положительную альтернативу, конструктивный диалог.

Достоинства, которые я увидела после воцерковления в РПЦ:

Безусловное достоинство РПЦ как любой православной Поместной Церкви это — возможность личного соприкосновения с благодатью через участие в таинствах Церкви. Благодать лечит человеческую душу.

Также я увидела уже конкретно в РПЦ достойных (как правило пожилых) священников, которые действительно являлись и являются отцами для своих прихожан. В наше время безотцовщины такие священники очень нужны.

В РПЦ я встретила замечательных «живых» прихожан, как пожилых, так и молодых, неравнодушных к другим людям, дружественных.

Недостатки:

Конкретных недостатков в РПЦ, к сожалению, больше, чем конкретных достоинств.

1. На приходах реально нет интереса к молодым людям (пол не важен) со стороны приходских священников. Я пришла в Церковь в возрасте 18 лет, но ни на одном приходе меня никуда не позвали, не предложили какого-либо служения на приходе или вне прихода. Свое служение в Церкви я искала сама, тыкалась куда только могла (пела в хоре, преподавала в воскресной школе). Думаю, что несмотря на патриаршие речи о привлечении молодежи в Церковь, в реальности к молодежи (как и другим неофитам) отношение большинства священников равнодушное, так как у этих священников (особенно семейных) куча своих проблем и занятий. Работа с молодежью может вестись в некоторых монастырях, но, как правило, привлекают к служению (социальному, миссионерскому) молодых людей не тех, кто ходят на богослужения, а тех, кто ходят в «молодежку», т.е. молодежную воскресную школу. Подойти и заговорить с молодым человеком или девушкой после службы в храме у нас в РПЦ как-то не принято.

2. Большим недостатком РПЦ я считаю неумение привлечь зрелых мужчин в Церковь. Дело в том, что Христос обращался со Своей проповедью не к молодежи, а в первую очередь к зрелым (семейным) мужчинам (недаром Христос выделял среди Своих ближайших учеников не молодого Иоанна Богослова, а зрелого (семейного) апостола Петра (см., напр., Мф. 16:18)). Т.е. Евангелие направлено в первую очередь на мужскую зрелую аудиторию.

В нашем же больном (после СССР) обществе мужчины в Церкви — это большая проблема. Мужчин отучили ходить в храм. Я считаю, что Церковь просто обязана идти к мужчинам и предлагать им «мужское» дело (служение) на приходе. Просто стоять безучастно (на богослужении) и слушать других (проповедников) нормальным мужчинам, как правило, не интересно. Им нужна деятельность и дело.

На сегодняшний день единственное реальное служение, которое может предложить Церковь мужчинам — священство (помимо пения в хоре и прислуживания в алтаре; про рабское иподиаконство умолчу, ибо, на мой взгляд, стыдно такое предлагать зрелым мужчинам). Но не каждый призван к пастырству. На мой взгляд, именно из-за этого недостатка РПЦ теряет наших мужчин, которых умело подлавливают протестанты и предлагают им помимо участия на своих богослужениях также возможность проповедовать на них (что мужчинам очень нравится).

3. Еще одним серьезным недостатком РПЦ является невротизация Церкви (или в Церкви). Я сама была невротиком, и в Церкви успела встретить немало таких же невротиков. К сожалению, некоторые из них были в священном сане. О проблеме невротизации Церкви (а также манипуляции в Церкви) давно говорит православный психолог Наталия Скуратовская. Я считаю, что в наших семинариях должны проводиться регулярные беседы (хотя бы 2 раза в год) православных психологов с семинаристами (кандидатами в священники) для выявления у последних невротизации, психопатии, а также склонности к гомосексуализму. В католических семинариях такие беседы поставлены «на поток». У нас же предмет «психология» («пастырская психиатрия») в семинариях ввели, в вот работа психолога с самими семинаристами — под вопросом.

4. Отдельным пунктом я хотела бы выделить недостаток, связанный с нашими «духовными» центрами — монастырями. Я много ездила по монастырям (и мужским, и женским). От былой славы русского монашества (старчества) сейчас в РПЦ ничего не осталось. Несмотря на перманентное «возрождение» (и духовное, и материальное) русских обителей, они испытывают большие трудности внешнего и внутреннего характера.

Внешние трудности в первую очередь связаны с бесправием самих монашествующих (монашеской общины) перед правящим архиереем. Ощутимо это особенно для доходных мужских обителей, в которых правящий архиерей может менять наместников как перчатки, не особо прислушиваясь к братии и прихожанам. Прислушиваться у нас начинают только тогда, когда дело доходит до Патриарха, и если в этом принимают участие влиятельные люди, общественные деятели (как в недавнем случае с Оптиной Пустынью, в которой по многочисленным просьбам Патриарх сменил наместника).

На сегодняшний день единственным органом апелляции для монашествующих является Синодальный отдел по монастырям (СОММ), но он не имеет никакой административной власти над правящими архиереями и поэтому может только посочувствовать монашествующим.

В РПЦ нужна правовая (на основе канонов) защита монашествующих от произвола иерархии.

И в отношении женских монастырей некоторые современные архиереи не особо церемонятся и могут себе позволить взять из монастыря к себе на работу в епархию насельниц, не уведомляя об этом саму настоятельницу, которая отвечает перед Богом за них.

Внутренние трудности монастырей связаны, как мне кажется, с подчас неблагоприятной духовной атмосферой внутри обителей. Например, я знаю один (до революции 1917 г. довольно известный) монастырь, который развалился (не успев толком отстроиться) из-за банальной зависти насельников.

Многие современные женские обители могли бы улучшить свою внутри-монастырскую среду (и тем самым привлечь новых молодых насельниц) за счет сотрудничества с православными психологами. Очень часто так бывает, что проблемы в женских монастырях носят не духовный, а именно психологический характер.

5. Еще один недостаток нашей РПЦ — отсутствие регулярных официальных площадок для открытого обсуждения внутрицерковных проблем. Я не понимаю, почему РПЦ активно обсуждает общественные проблемы (ковид и прочее), а свои «родные» внутрицерковные загоняет «под ковер».

Я не понимаю «непрозрачности» нашей Церкви: в финансовых вопросах, в вопросах статистики священников (лишенных сана, снявших сан добровольно, запрещенных и заштатных), — все равно Бог все видит.

Я мечтаю о Православном Валдае, где могли бы раз в году собраться представители всех епархий РПЦ и просто обсудить внутрицерковные проблемы и поделиться духовным опытом. Это может быть также осуществимо и на епархиальном уровне в виде епархиальных форумов. Я бы с удовольствием поучаствовала на таких площадках. В личных соцсетях можно много и долго обсуждать проблемы, но подвижек от этого не будет. А вот когда церковные люди — от мирян до епископов — увидят друг друга лицом к лицу, тогда, возможно, что-то сдвинется.

Я надеюсь, что сдвинется, например, вопрос второбрачия священства, который сейчас, в связи с разводами и жалобами матушек на батюшек, назрел.

6. Недостаток, с которым столкнулась лично, но косвенно — это слабость официальных СМИ РПЦ (в первую очередь, телеканала СПАС). В наш информационный век, когда доступна любая информация из любых источников, смотреть и слушать одних и тех же немногочисленных лиц на СПАСе — это деградация СМИ. По моему мнению, у журналистики всегда должен быть свежий взгляд, т.е. свежий источник информации, а не одно и то же «болото». Я как-то хотела принять участие в новом проекте телеканала СПАС «Расскажи мне о Боге» и предложила ему свои вопросы (внутрицерковные). Сначала они со мной связались, но потом отказались от меня из-за «проблемности» моих вопросов. Мне стало ясно, что СПАС не готов серьезно и глубоко что-то в РПЦ обсуждать.

7. Недостаток, который в будущем может обернуться для РПЦ катастрофой, — нарушение канонов как внутри РПЦ (рукоположение в сан семинаристов-недевственников до первого брака; не-лишение сана священников, сожительствующих вне брака (после неофициального развода с женами) с женщинами; рукоположение в сан гомосексуалистов), так и во внешнецерковной деятельности (образование Африканского Экзархата).

В РПЦ ввиду канонической безграмотности подобранные каноны толкуются в нужную «обвинительную» сторону в условиях, когда сам канонический корпус не пересмотрен и заново не проанализирован применительно к современной жизни. Церковные каноны сформировались в Византийской империи при участии императоров и, конечно, они в первую очередь защищают права элиты (иерархии) от «низов» (священников и мирян). Но в наше время гражданских обществ можно было бы «осовременить» каноны и дать право «низам» защищаться перед церковными элитами (не все священники такие эрудиты и ораторы, как о. Андрей Кураев, который пытался с достоинством выйти из своего церковного суда).

В связи с вышесказанным у меня возникают вопросы: если греко-говорящие Поместные Православные Церкви осудят РПЦ МП, то в таком случае насколько каноничным является церковный суд РПЦ? Смогут ли клирики (после соборного осуждения РПЦ МП) обжаловать церковный суд РПЦ у Вселенского Патриарха?

Каноническое право — это самый болезненный вопрос для современной РПЦ, т.к. каноны писались и толковались греками, а РПЦ МП своим «самобытным» толкованием канонов пытается оправдать свои судебные решения.

8. Еще одним существенным недостатком РПЦ является безответственное социально-этическое поведение священников и архиереев.

Наших священников и архиереев стоит поучить хорошим манерам (умению доброжелательно общаться, быть приветливым и уважительным к людям). К сожалению, этому не учат в семинариях, и даже наоборот — часто современная семинария, продолжая традицию дореволюционных семинарий, прививает молодым людям плохие манеры: цинизм (священство как работа, а не служение, как зарабатывание денег: «кадило крутится, бабосик мутится»; циничный, саркастичный, едкий поповский юмор (думаю, что попы не от веселой жизни горько шутят)) и алкогольную зависимость (в семинариях любят все отмечать застольями с хорами и выпивкой; напомню, что до революции в России духовенство было пьющим сословием: священники, не стесняясь и не смущаясь, пили, начиная с семинарии, о чем писал в своих воспоминания проф. Казанской духовной академии Петр Знаменский, сам бывший из духовного сословия и видевший пример пьянства своих родственников-клириков). Из таких семинарий потом и выходят архиереи, которые могут позволить себе или служить пьяными на Пасху, или бить прислужников и священников в алтаре, или называть прихожан-мирян «стадом свиней, бросившимся с крутизны в море», если миряне не согласны с архиереем.

9. Последним, на мой взгляд, существенным недостатком РПЦ является невнимание в Церкви к человеку (личности) и к женщине в частности, несмотря на то, что у нашей РПЦ, по словам о. Андрея Кураева, «женское лицо». Вот именно этого «лица» Церковь не замечает.

В РПЦ нет бесплатного женского богословского образования. Мужчина в РПЦ может бесплатно получить более-менее добротное богословское образование в любой семинарии. А вот для женщины такая возможность закрыта. Получить качественное богословское образование (бакалавриат и магистратура) она может только платно и только в четырех православных вузах (ПСТГУ, РПУ, Филаретовский институт и РХГА), находящихся в Москве и Питере. Получается, что для немногочисленных в Церкви мужчин (думаю, их не больше 30% во всей РПЦ вместе со всеми клириками, монахами и иерархами) РПЦ предоставляет 41 семинарию, 3 духовные академии (Сретенская, Московская, Питерская) и 4 вуза, итого: 49. Возникает вопрос: не многовато ли для малочисленных мужчин и не маловато ли для многочисленных женщин учебных заведений в РПЦ?

Часто женщин приглашают безвозмездно, во славу Божию потрудиться на приходах или в мужских монастырях, но дать ей при этом безвозмездно богословское образование мужчины в Церкви не хотят. Церковь могла бы пустить женщин в пустеющие с каждым годом семинарии, а сами женщины не отказались бы от возможности поучиться.

И второй аспект не-замечания женщин в РПЦ — это то, что наши проповедники не говорят о женщине, точнее, о христианской женственности. Эта тема сейчас очень актуальна, как и тема отцовства, но почему-то ее поднимают только православные психологи (о. Петр Коломейцев, Наталья Инина), а не пастыри-проповедники, которые перед собой во время проповеди видят больше женщин, чем мужчин, и при этом конкретно к ним не обращаются.

Несмотря на все перечисленные недостатки, я остаюсь в РПЦ МП и не думаю переходить в другую юрисдикцию, даже если РПЦ окончательно самоизолируется, прервет евхаристическое общение со всеми греко-говорящими Поместными Церквами. Я жду другого Патриарха и надеюсь на лучшее будущее. Мне все еще хочется послужить в РПЦ (например, катехизатором).

Думаю, что будущее у РПЦ будет «женское» — мужчин и молодых людей будет все меньше, а пожилые женщины никуда не денутся. Каким конкретно будет будущее, затрудняюсь сказать, но нехватка священников, в связи с ковидом и полупустыми семинариями, РПЦ ждет однозначно.

Иногда мне кажется, что пройдет еще немного времени и власть имущие откажутся от услуг РПЦ, и тогда в наши храмы нагрянут мусульмане, выгонят женщин и бабок и превратят наши храмы в мечети (как это уже случилось с Великой Софией в Константинополе). Но надеюсь, что такого кошмара у нас все же не случится. Несмотря на очевидное внутреннее истощание (в первую очередь творческое, интеллектуальное), я надеюсь на второе дыхание РПЦ, когда она вернется к нулевой точке, откуда уже начинала, чтобы начать новый виток своего развития.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: