Ахилла

По причинам личного характера меня всегда привлекали истории про шпионов – я с детства люблю актеров и актерство как профессию, и шпионское ремесло мне кажется наивысшим выражением актерства: ты все время, а не только в продолжение спектакля или киносъемки, вынужден кого-то играть, в режиме 24/7/365, и где же находишься ты настоящий, если ты все время в маске? И остается ли что-нибудь настоящее, истинное в том, кто выбрал для себя ремесло шпиона – или за последней маской не скрывается ничего, кроме пустоты?

В то же время профессия шпиона – это та профессия, при которой, как ни при какой другой, все этические нормы уходят в «серую зону». Ложь, предательство, тотальное недоверие – это все тоже про шпионов, и, быть может, лучше всего это смог передать Джон Ле Карре в своих знаменитых романах, среди которых мне больше всего нравится Tinker, Tailor, Soldier, Spy (не в последнюю очередь благодаря недавней блистательной экранизации, в которой свою лучшую роль сыграл Бенедикт Камбербэтч).

Та шпионская история, которую я хочу рассказать, завершилась в 2014 году, когда в тюремной камере в солнечной Калифорнии умер полковник Джордж Трофимофф. Полковник Трофимофф навсегда войдет в историю американской армии: на данный момент он – самый высокопоставленный военный, приговоренный за шпионаж за всю историю США. А когда она началась, эта шпионская история? Американский суд посчитал, что в 1969 году – но мне кажется, что она началась намного раньше, ранним летом 1941 года, в городе, который станет впоследствии символом шпионажа почти на полвека – в Берлине.

Студент, медик, нацист

Итак, Берлин, раннее лето 1941 года, студенческий выпуск в столичном университете имени Гумбольдта. Всего за несколько лет политика партии и нужды Родины существенно изменили соотношение студентов на различных факультетах и популярность той или иной профессии: никому больше не нужны теологи (что протестантские, что католические – в Германии новая вера) или отсталые буржуазные юристы (новое, истинно народное национал-социалистическое право не нуждается в таких специалистах).

Самая популярная специальность – медицинская (армии нужны врачи, и много врачей, рейх почти два года ведет войну на двух континентах); почти половина студентов – будущие врачи, а для того, чтобы поступить на медицинский факультет, нужно показать не только определенный уровень знаний, но и быть политически подготовленным; даже в провинции нередки случаи, когда для поступления требуется рекомендация местного отделения гитлерюгенда, что уж говорить о столице. Да и во время занятий большое внимание уделено такому предмету, как расовая гигиена, а студенты медицинского факультета не только учатся в аудиториях и проходят практику в клинике «Шарите», но и несут немалую общественную нагрузку как члены Немецкого нацистского студенческого союза (вступление в эту организацию было еще одним показателем благонадежности).

Летом 1941 года в числе выпускников медицинского факультета университета имени Гумбольдта был и Игорь Зуземиль, 22-летний юноша, с первой попытки поступивший в столичный университет на самый престижный факультет. Игорь живет с матерью, отчимом и своим названым братом Георгием, который попал к ним в семью совсем младенцем больше десяти лет назад – овдовевший отец Георгия просто не мог содержать ребенка.

Сам Игорь, в отличие от своего названого брата, родился не в Германии, а в Украине, и только шестилетним переехал с семьей в Берлин. Можно предположить, что переезд был обусловлен возвращением «к корням» (фамилия Зуземиль — немецкая), но отец Игоря, по различным версиям биографии Зуземиля-младшего, умер либо еще до переезда в Германию, либо практически сразу после него, и воспитывал мальчика отчим.

Почему я считаю, что шпионская история начинается именно летом 1941 года? Дело в том, что молодые и здоровые (а других в университеты рейха не брали – кроме приемной комиссии, существовала и медицинская) выпускники самой востребованной на фронте специальности не задерживались в Германии, а призывались в армию по специальности немедленно после выпуска. Известны случаи призыва даже 45-летних мужчин-фельдшеров. Но в военное время, при существовании обязательного призыва и нехватке врачей на фронте, Игорь Зуземиль не отправляется на поле боя – он отправляется на пастырские курсы Берлинской епархии РПЦЗ.

Это – первая, но далеко не последняя странность в биографии Зуземиля. Каким образом гражданин рейха и, по всей вероятности, убежденный сторонник национал-социализма мог быть исключен из призывных списков? Наиболее вероятно то, что это было необходимо Имперскому управлению государственной безопасности. Постоянным источником недовольства немецкой администрации было, в частности, то, что митрополит Берлинский Серафим стремился распространить свою юрисдикцию не только на территорию так называемого «старого рейха», но и на все территории, оккупированные Германией после начала Второй мировой – поэтому инфильтрация в систему не очень любимой чиновниками рейха РПЦЗ идейно выдержанного немецкого гражданина со знанием языка противника выглядит весьма вероятным вариантом. Но окончательный ответ, безусловно, находится в архивах РСХА.

Диакон, иерей, секретарь

Митрополит Серафим горячо приветствовал открытие Восточного фронта, обратившись по этому случаю со специальным посланием к пастве. Сведений о том, принимал ли какое-либо участие студент пастырских епархиальных курсов Игорь Зуземиль в составлении этого послания, не имеется, но уже в 1942 году он становится секретарем митрополита, в конце того же года принимает диаконский сан, в конце войны вместе со своим шефом переезжает в Баварию, которая войдет в американскую зону оккупации, а в 1947 году становится священником.

Сведения о семье отца Игоря Зуземиля противоречивы – одни источники говорят о том, что у него имелась жена и дети, другие источники о жене и детях умалчивают. Достоверно известно лишь то, что в 1949 году священник Игорь Зуземиль отправляется в Австралию (где, как утверждают некоторые источники, он получил развод). Интересно отметить, что отъезд отца Игоря из Европы совпадает по срокам с окончанием так называемой «активной оккупации» Германии и образованием ФРГ и ГДР. Вполне возможно, что в Западной Германии после восстановления национальной власти человеку, в отношении которого могли быть подозрения в работе на структуры РСХА, было бы не очень комфортно – как известно, спецслужбы новой Германии могли использовать подобную информацию по-разному, а наводить справки о том, в чьих именно руках находится конкретное личное дело, было небезопасно.

Москва, Мюнхен, Вена

В 1957 году протоиерей Игорь Зуземиль переходит из РПЦЗ в РПЦ МП и возвращается в Европу один, без семьи (таким образом, развод, если он имел место, состоялся в Австралии); там он становится достаточно видным деятелем экуменического движения. Мотивы перехода отца Игоря в МП могли быть разными – это могло быть и желание вернуться на Родину или хотя бы в Европу, но нельзя исключать и того, что к 1957 году его личное дело из архивов РСХА (если таковое было) наконец-то было изучено советскими специалистами.

С 1960 года протоиерей Зуземиль настоятельствует в одном из храмов Мюнхена – для МП долгое время было большой проблемой найти туда священника из-за того, что американские оккупационные власти не желали видеть в Баварии, где были расположены основные военные и разведывательные силы, советских граждан. А вот гражданин ФРГ не вызывал вопросов у американской администрации.

В 1966 году протоиерей Игорь принимает в Троице-Сергиевой лавре монашество с именем Ириней и становится епископом Западногерманским, через пять лет – епископом Баденским и Баварским, а в 1975 году – архиепископом Венским и Австрийским (епархия в католической Австрии появилась у МП после Второй мировой войны в результате конфликта между СССР и Югославией: нахождение на оккупированной СССР территории подчиняющихся «титовским прислужникам» священнослужителей было признано недопустимым, поэтому исторически входившие в состав Сербской православной церкви приходы перешли в юрисдикцию Москвы).

Но для нашей шпионской истории интересно не то, какой титул был у епископа Иринея в то или иное время его архиерейства; гораздо интереснее то, что в Мюнхене он после долгой, почти двадцатилетней разлуки встречается со своим названым братом Георгием. Георгий теперь зовется Джорджем, да и свою русскую фамилию он пишет на американский манер – Трофимофф; он с 1959 года служит в военной разведке США и почти не бывает на своей новой Родине; после командировки в трещащее по швам Королевство Лаос он приступает к работе в Западной Германии.

Вербовка, работа, оплата

Вот как сам Трофимофф описывал процесс его вербовки своим названым братом Игорем, беседуя с тем человеком, благодаря которому он окажется в тюремной камере до конца жизни, тридцать лет спустя: «Это было очень неформально – никаких фотографий, просто разговоры. Он что-то спрашивал, я что-то отвечал, все на словах. У него были вопросы по поводу каких-то текущих событий. Вначале это была всего лишь наша беседа. Он спрашивал моего мнения по тому или иному поводу – например, «А что у вас в конторе думают об этом?» или «Что американское правительство думает об этом?»… Потом как-то в разговоре я сказал, что мне нужны деньги – жена накупила мебели, чем платить, я не знаю, и где денег взять, тоже не знаю. И он сказал: «Без проблем, я одолжу». В тот раз он дал мне, по-моему, 5000 марок, но их не хватило, и недели через три-четыре я сказал ему: «Слушай, можешь еще раз выручить? Я отдам, как только смогу»… Потом мы встречались еще несколько раз, и как-то он сказал: «Слушай, ты мне ничего не должен. Но если тебе нужны еще деньги, я тебе дам еще, без проблем». Вот так все и началось».

Продолжилось это тем, что полковник Трофимофф еженедельно получал лично от своего названого брата по 7000 немецких марок, в обмен на это предоставляя ему фотокопии каждого секретного документа, попадавшего ему в руки. Трофимофф рассказывал, что, когда ему понадобилось срочно погасить последний платеж за дом, митрополиту Иринею пришлось выехать в Москву для того, чтобы привезти ему недостающие 90000 марок. В соответствии с оглашенными на суде показаниями, митрополит Ириней был единственным куратором Трофимоффа, и все расчеты осуществлялись только через него. По мнению американских и немецких спецслужб, в общей сложности Трофимофф получил четверть миллиона долларов США в качестве вознаграждения.

В 1987 году работа Трофимоффа на благо СССР была завершена – и казалось, что обоих братьев, и Игоря, и Георгия, ждет спокойная и обеспеченная старость. Трофимофф собирался выйти на пенсию и уехать доживать во Флориду, а митрополит Ириней – так и продолжать служить в Мюнхене, где он жил, и в Вене, где он «право правил».

Архивист, арест, скандал

В самом начале 1992 года в посольство США в Таллинне пришел странный человек, которого вполне можно было принять за городского сумасшедшего – ему было семьдесят лет, и он рассказывал, что у него на даче хранятся шесть чемоданов секретных архивов КГБ. Таллиннский резидент, быть может, был не в настроении, быть может, просто не любил стариков, и сказал, что принесенные ему посетителем документы – фальшивка. Тремя сотнями километров южнее и в посольстве с другим флагом к пожилому человеку отнеслись с большим, чем в Таллинне, вниманием – его выслушали, налили чаю, попросили оставить на проверку несколько документов и написать, как с ним связаться в Москве. Через несколько месяцев и сам пожилой человек, и его семья были тайно вывезены в столицу Соединенного Королевства вместе с шестью чемоданами секретных архивов, которые оказались настоящими.

Пожилого человека звали Василий Митрохин, и последние 12 лет перед пенсией он, работая в архиве КГБ, занимался тем, что каждый день выносил копию хотя бы одного документа из здания на площади Дзержинского. Он делал это по идейным соображениям – в отличие от Трофимоффа, он не нуждался в деньгах. Но только после распада СССР он смог предложить эти документы тем, кто в них был заинтересован. В архиве Митрохина содержалась и информация об особо ценном агенте «Маркиз». Имени указано не было – были указаны его должность в армии США и оперативное прикрытие его куратора в Германии. Но и этих сведений хватило для того, чтобы вычислить «крота» – и 14 декабря 1994 года Трофимофф и Зуземиль были арестованы сотрудниками Bundeskriminalamt.

Ни один из братьев не признался в шпионаже, хотя факт материальной поддержки Трофимоффа митрополит Ириней не отрицал. В то же время священнослужитель сделал признание относительно своих «очень близких, личных отношений» со своей многолетней домоправительницей Гудулой Волкер. Учитывая то, что в ФРГ срок давности за шпионаж равнялся в то время пяти годам, а сведений о работе Трофимоффа на СССР или РФ в этот промежуток времени не было, обоих братьев освободили без предъявления обвинения.

Упаковщик, наследник, «Бетховен»

Практически сразу после освобождения Трофимофф отправился в США. Жизнь на пенсии оказалась не очень привлекательной – военное ведомство отказало ему в пенсии, привычка к роскошной жизни осталась, а остатки денег закончились очень быстро, и на седьмом десятке лет полковник в отставке устроился на работу в местный супермаркет упаковщиком. Тем не менее, Трофимофф не терял надежды на помощь брата, рассказывая о том, что после смерти Игоря он получит от него немалое наследство, а для того, чтобы сэкономить на налогах, оно поступит к нему «по церковным каналам».

В 1997 году к Трофимоффу обратился Игорь Галкин, сотрудник вашингтонской резидентуры Службы внешней разведки (СВР) России. Галкин рассказал отставному полковнику, что в неразберихе и хаосе последних месяцев СССР его личное дело было практически уничтожено, и хотелось бы его восстановить; при этом, учитывая стесненные обстоятельства Трофимоффа, СВР готова оплатить услуги агента. Полковник долго не соглашался, но материальное положение не улучшалось, и в начале 1999 года он начал надиктовывать свои шпионские мемуары коллеге. Объясняя глубинные мотивы своего поступка, Трофимофф говорил: «Ты пойми, я же в душе русский, никакой не американец и никогда американцем не был. Это всего лишь моя помощь Родине, и все, что я делал, я делал ради Родины, а не ради большевиков или коммунистов».

Ни для кого, в том числе и для Трофимоффа, не было секретом, что с финансированием бюджетных расходов в постсоветской России было тяжело. Только в начале лета 2000 года Галкин позвонил Трофимоффу с радостным известием – наконец-то пришли 20 тысяч долларов, он ждет полковника с деньгами в Тампе, в «Хилтоне» возле аэропорта!

В момент передачи денег откуда-то появились чужие люди, и на руках Трофимоффа защелкнулись наручники. Игорь Галкин оказался кадровым сотрудником ФБР Дмитрием Дружинским, специалистом по «кротам», о котором его коллеги говорят: «Этот парень – настоящий виртуоз в работе под прикрытием. С ним никто не может сравниться… Он – такой же художник, как Бетховен».

***

26 июня 2001 года присяжные суда в Тампе признали Трофимоффа виновным в шпионаже в пользу СССР. В соответствии с вердиктом ему был вынесен приговор в виде пожизненного заключения.

Названый брат Георгия, Игорь, не узнал ни об аресте, ни о суде – он умер в Мюнхене 26 июля 1999 года, в последние годы своей жизни стараясь как можно меньше бывать в Вене: мало ли что. Получил ли Георгий какое-то наследство от Игоря по «церковным» или иным каналам, неведомо.

На кончину митрополита Венского и Австрийского Иринея Патриарх Московский и всея Руси Алексий отозвался телеграммой соболезнования, в которой, в частности, говорилось: «Я знал Владыку митрополита на протяжении почти сорока лет. Он на всех послушаниях, поручаемых ему Священноначалием, являл безупречную верность Матери-Церкви».

Иллюстрация: Джордж Трофимофф и митр. Ириней (Зуземиль)

Источники:

Andy Byers «The Imperfect Spy: The Inside Story of a Convicted Spy» (Все цитаты из Трофимоффа – оттуда, перевод с английского – автора).

Про иерархов – все из Википедии (версии на разных языках), телеграмма Алексия II – с drevo-info.ru

Про образование в нацистской Германии: Richard J. Evans «The Third Reich in Power (1933-1939)»

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: