Пожертвование
13 февраля 2021 Степан Двойновский
Звонок разбудил отца Александра, но звонил не будильник, а мобильник. К таким ранним звонкам (еще нет семи — глянул он на часы) больничный священник привык: постоянно кому-то плохо, кто-то при смерти, кого-то только что привезли после автокатастрофы, или внезапные роды — родные хватаются за любую соломинку, а так как листки с номером мобильного отца Александра были развешаны в каждом коридоре больницы, во всех стратегических точках, то и звонили ему в любое время суток.
Но звонили не из больницы, звонил старый товарищ, отец Федор:
— Привет, отец! Прости — не спишь?
— Нет, с тобой автоответчик говорит, он у меня продвинутый, знает, что сказать, — зевая, пошутил отец Александр. — Чего случилось-то?
— Да проблема: можешь меня выручить?
— На требу? Или отслужить на приходе?
— Не, вот прям щас. Ну, не прям щас, но к 9 утра — надо забрать пожертвование для приюта. А я не могу — Настюха температурит, не с кем оставить — надо врача дождаться. А забрать надо срочно, а то сказали: не возьмете — кому-нибудь другому отдадим. Там вещи всякие, вчера в приют позвонили, я подробностей не знаю.
— У меня ж машины нет, ты знаешь — как я заберу? — напомнил отец Александр.
— Да я помню, но они сказали, что заберут тебя у метро «Динамо», а потом отвезут, куда надо, погрузят и привезут тебя с вещами к нам в приют. Твое дело лишь присмотреть, выбрать на месте — ну, ты справишься, ага?
— МЕНЯ заберут у метро? — уточнил ехидно отец Александр.
— Ну, — отец Федор хихикнул, изобразив смущение, — я просто подумал…
— Да понятно, что ты подумал! Что этому толстому бездельнику полезно прошвырнуться по сугробам до метро, покататься полдня в машине, вместо того чтобы в свой выходной валяться с книжкой на диване и лопать хлеб с салом!
Они оба рассмеялись.
***
Отец Александр прогуливался взад-вперед у метро, поеживаясь на двадцатиградусном морозе. Уже было начало десятого, но машины все не было: отец Федор скинул ему номер автомобиля, который должен был забрать его, марку, цвет, но ничего подходящего поблизости не было. «Ух, Федя», — притоптывая снег, бубнел про себя отец Александр, плохо видя сквозь запотевшие очки.
Отца Федора он знал давно, еще с сорокоуста, который они вместе проходили в соборе, только отец Федор пришел на неделю позже. Общий сорокоуст сближает: вместе учились служить, вместе обедали, болтали, и когда отец Федор ушел на приход, а отец Александр был оставлен при соборе, то общение не прервалось.
С тех пор прошло больше семи лет, сейчас отец Федор уже год как руководил епархиальным приютом для бездомных. Правда, приют только назывался епархиальным, но тянул его на себе отец Федор: сам искал помещение, помощников, средства на содержание. Пару бомжей с обмороженными и ампутированными ногами отцу Федору подкинул сам отец Александр — он встретил их в больнице: после операции и восстановления им вся дорога была обратно на улицу. Он пожалел, отвез их в приют. Отец Федор повздыхал, но взял, правда, сказал, что больше не возьмет:
— Сам посмотри: места уже нет, и так на 10 человек лимит превышен, нас прокуратура казнит!
***
Черная «Ауди» притормозила рядом. Опустилось окно:
— Вы Александр? За вещами? Садитесь скорее, здесь нельзя парковаться.
Отец Александр честно попытался действовать скорее — чуть не поскользнулся на льду, чуть не сронил с носа очки, когда усаживался на переднее сиденье.
— Здравствуйте!
— Добрый день! — отец Александр с удивлением посмотрел на красивую девушку славянской внешности, но при этом в хиджабе. Девушка, в свою очередь, так же удивленно смотрела на него и его черный подрясник, торчащий из-под пуховика.
— Вы — батюшка?
— Конечно. А вы…
Девушка пожала плечами:
— Да, я мусульманка. Я не ожидала батюшку встретить.
— А разве не вы звонили в приют? Он же православный.
— Я звонила — я увидела объявление в интернете, что собирают вещи для бездомных, и позвонила. Я, честно говоря, не обратила внимания, что за приют… Но это ведь ничего? — она с некоторым сомнением спросила отца Александра. — Или вам нельзя от мусульман принимать пожертвование?
— Почему же? — удивился он. — Мы от всех добрых людей помощь принимаем. Тем более для нуждающихся.
— Ну, и отлично, — кивнула девушка, и машина мягко тронулась. — Тогда заедем в магазин, надо купить целлофановых мешков побольше, а то вещей много. А ехать нам в пригород, но это недалеко, там мечеть сразу же, на втором повороте.
Отец Александр только кивнул. В мечети он еще не бывал…
После магазина они стали пробираться по городским пробкам к выезду в пригород. Отец Александр не утерпел:
— Простите, а можно спросить: вы русская?
— Да, — кивнула девушка, — меня Светлана зовут.
— И вы ислам приняли давно? Замуж вышли за мусульманина или?
Светлана не смутилась, ее серьезные зеленые глаза внимательно продолжали смотреть на дорогу. Она подумала пару секунд, прежде чем ответить:
— Нет, не замуж — я не замужем… Я два года как уже приняла веру. До этого жила как обычно, как все: училась, институт окончила, юридический. А потом стала искать себя, разное пробовала, даже в церковь ходила, но нашла себя в исламе. Там… серьезно. Я познакомилась с некоторыми людьми, они меня познакомили с муллой, в той мечети, в которую мы едем, я стала изучать Коран. Мне понравилось, там люди крепко верят, друг за друга держатся, старших уважают. Не как у нас было… — она помолчала, потом продолжила: — Вы вот скажите: там, в вашем приюте, какие люди, почему они там оказываются?
Отец Александр вздохнул:
— Ну, как оказываются — у всех своя судьба. Кто-то пьянствовал, потерял жилье, потом бродяжничал. У кого-то дом сгорел, документы пропали, человек отчаялся. Некоторые старые совсем, ухаживать за ними некому, вот в приюте и оказались. Есть там дедушка старенький, ветеран войны, так его сын привез и оставил. У дедушки два сына, но один пьяница горький, а другому дедушка не нужен…
Светлана печально, с укором, покачала головой:
— Ужасно это… Как такое возможно? Я не понимаю… А вы знаете, почему мы вещи раздаем? Нам их девать некуда: у нас нет бомжей, нет нищих, нет одиноких стариков — люди вещи насобирали, а отдавать некому. А то, что вы про дедушку сказали — это вообще невообразимо у мусульман! Наоборот: у нас два сына судятся друг с другом за право — у кого будет мать жить! Просто невозможно, чтобы мать или отец остались брошенными — это позор несмываемый, это стыд для мусульманина! Почему же у православных такое возможно? — почти гневно сказала девушка, останавливая машину у ворот мечети.
Отец Александр только горестно развел руками, вздохнул, но ничего не сказал, стал выбираться из машины. В мечеть он так и не попал: сама мечеть — простой деревянный дом — была закрыта. Они со Светланой прошли в другой, такой же невзрачный домик, в котором было две комнаты. В одной у входа стояло множество цветных тапочек.
— Здесь у нас школа для девочек, — Светлана улыбнулась. Другая комната была практически полностью завалена тюками с одеждой, причем большинство одежды было запаковано — новое.
— Это из Турции прислали, — объяснила Светлана, — там свитера, трико. А вон там люди принесли, — указала она на разноцветную кучу отличных восточных халатов, курток, джинсов, кофт и прочей одежды. — Выбирайте то, что нужно в приюте, столько, сколько в машину влезет.
Они набили полный багажник, завалили все на заднем сиденье, одну сумку отец Александр поставил себе на колени.
Обратно они ехали молча, разговор не складывался почему-то. Отец Александр смотрел на грязный снег вдоль обочин, на серые блочные дома рабочего района, мимо которого они проезжали.
В приюте два помощника быстро разгрузили машину. Светлана сослалась на дела, заходить в приют и даже выходить из машины не стала.
— Всего доброго, — вежливо кивнула она отцу Александру, собираясь выезжать с территории приюта.
— Спасибо вам за помощь, — сказал он.
Светлана пожала плечами:
— Не за что: Аллах велит помогать нуждающимся.
Отец Александр посмотрел вслед «Ауди», потом вынул телефон — надо позвонить отцу Федору, отчитаться. Потом пошел на остановку.
Дома он достал из-под куртки аккуратно запакованный свитер — один из той огромной кучи, турецкий. Светлана предложила ему взять себе. Он взял. На память.
Фото: islam.ru
Читайте также:
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
