Ахилла

Отрывок из книги «Записки сельского священника». Под псевдонимом «Сельский священник» публиковался священник Александр Розанов, который сначала служил в Саратовской губернии, потом при Мариинской колонии Московского воспитательного дома. Записки публиковались в журнале «Русская Старина», охватывают период примерно с 1840 по 1880 гг.

***

Когда заволжский край населялся, то переселенцам выдавался от правительства (заимообразно или в дар — я этого не знаю) строевой лес. Брусья с Волги привозились всем обществом, а потом окружный начальник раздавал по семействам. Выдавалось, говорили тогда, по усмотрению окружного: сколько он даст, за то и говори спасибо, хотя правительственное распоряжение было совсем не таково. Но, по пословице: «до Бога высоко, до царя далеко», расписки давали крестьяне в получении полного количества. Население отстояло верст за 400 от губернского города, в степи, а переселенцы были все народ смирный. Выдавалось, говорили, не поровну, но, и вообще-то, не выдавалось и половины.

В одном из новых поселений, в селе Высоком, жил тогда священник, некто о. Мысовский. Я не знаю, может быть, он здравствует и теперь. Мысовский был, своего рода, знаменитость. Редкий из духовенства губернии не знал его по анекдотам, ходившим про него. Селение было бедное, небольшое; недавно поступивший туда о. Мысовский успел построить себе только флигель, но двора еще не имел. В это время не возили лесу вновь прибывшим переселенцам, и приехал окружный начальник с чиновником особых поручений раздавать переселенцам лес. Мысовский был с ними знаком. Он пришел к ним в квартиру и поздоровался, но те чем-то были заняты, писали, и не имели времени говорить с ним. О. Мысовский стал ходить по комнате и вполголоса напевать про себя, но, однакоже, настолько ясно, что они, прислушавшись, могли все разобрать: «Правило веры, но без кротости! Невоздержного мучителя яви тя стаду твоему, в нем же несть истины, сего ради село наше Высокое нищетою богатое. Отче округоначальниче златоглаве (Златоглавов), дай лесу надвор!» Потом опять: «Правило… Отче Иловайский, дай лесу на двор!»

Чиновники, наконец, вслушиваются и говорят: слушай-ка, что это батька-то мурлычет? Но когда вслушались, захохотали, вскочили и закричали: «Браво! По 25-ти бревен от обоих на двор!»

Этот же о. Мысовский однажды держал пари со становым приставом о том, кто с кого прежде возьмет взятку. Случилось какое-то дело в селе, и приехал становой. Крестьяне, по тогдашнему обыкновению, должны были дать ему взятку. О. Мысовский призывает к себе сельского старосту и говорит: «Вы должны подарить станового, а у вас, может быть, нет в сборе денег. На, вот тебе взаймы 50 р. А я его позову к себе и попрошу, чтобы много-то от вас не требовал. Когда он придет от меня на квартиру, ты тогда и дай, да смотри куда он их положит, и сейчас пришли ко мне сказать». Мысовский пошел на квартиру к становому и позвал его с письмоводителем к себе. Конечно, тут выпили по единой. Как только ушел от него становой, и Мысовский известился, что он деньги взял и положил в жилетный карман, является к нему Мысовский и, при всех понятых, подает волостному голове письменное заявление, что у него в доме сейчас был становой пристав с своим письмоводителем и из шкатулки, стоявшей возле них на столе, выкраден кредитный билет в 50 р., такого-то года, за №№. И просит, сию минуту, не сходя с места, сделать обыск у станового и его письмоводителя, при понятых. Становой помертвел и, сквозь зубы, говорит: не срами, хочешь взять 200 р.? Но Мысовский: «тут дело идет на честность, я взяток не беру». Становой вынул из кармана деньги и отдал голове. Тот проверил год и №№ билета с заявлением Мысовского и отдал ему. После этого приятели пьянствовали вместе несколько дней.

Спустя некоторое время после этого опился церковный староста. Мысовский схоронил его честь честью, так что до могилы проводил его с иконами и хоругвями. Узнал об этом приятель его становой, сделал дознание и донес по начальству. Приехало временное отделение для вскрытия трупа и производства следствия. Мысовский призвал сыновей церковного старосты, рыльщиков могилы и несколько человек из бывших при похоронах, и сделал им подходящее к делу внушение. Чиновники временного отделения, первым делом, пошли на кладбище с сыновьями, родней и понятыми, чтобы вырыть труп. Сыновья указали могилу. Вырыли, а в гробе оказалась старуха.

«Это не вашего отца могила! Где она?» — «Да ошиблись. Как не эта, так, должно быть, вот эта».

Вырыли, а там ребенок. Чиновники прикрикнули: «Где зарыли отца, сказывайте!» — «Да вот она, это уж подлинно; и то мы запамятовали, простите Христа ради!»

Разрыли третью, там женщина.

«Что вы делаете, разбойники?! Мы вас в острог засадим. Где могила?» — «Да мы в таком были горе, что теперь и места доподлинно не узнаем. Куда нам было место примечать!»

Чиновники прикрикнули на рыльщиков, на всю родню, призвали всех бывших при похоронах и, наконец, после многих толков все пришли к убеждению, что могила — вот которая. Разрыли, а там опять ребенок.

В это время приходит на кладбище Мысовский. Чиновники: «Батюшка! Вы хоронили NN, где его могила? Сделайте ваше одолжение, укажите!» — «Указывать могилы не мое дело. Я пришел только посчитать, сколько вы их тут разрыли».

Чиновники видят, что это проделки Мысовского, что тут с ним можно беды нажить, да и улепетывай с кладбища. На следствии, конечно, все показали, что церковный староста отродясь и капли водки в рот не брал.

Вот к этому-то Мысовскому и приехал преосвященный Иаков, в нашу поездку.

К приезду преосвященного человек десять из прихожан приготовили просьбы на Мысовского. Мысовский призывает их к себе и говорит: «К нам скоро приедет преосвященный. Он здесь никогда не был, и вы его не видывали. Я слышал, что вы хотите подавать на меня просьбы, но вы не знаете, как ему подаются оне, так я вам скажу. Вот как: как только он будет входить в церковь, то загорожу ему дорогу, встану напротив его с крестом; и вы станьте по бокам, по обе стороны поровну, и поднимите руки с просьбами. Он и отберет у вас их».

Как только преосвященный вошел в церковь и мужики подняли руки с просьбами, Мысовский и начал речь: «Наместник Христов! Когда Господь Иисус Христос входил во Иерусалим, то ученики, отроки и все веровавшие в него встречали его с зелеными ветвями в руках, постилали по пути свои ризы и взывали: осанна! Тебя же, наместника Его, владыку моего, встречает паства твоя, врученная тобою моему недостоинству, с ябедами в руках и со злобою в сердце. Плакал Господь об окаменении сердец иерусалимлян, плачу и я (и заплакал) об окаменении сердец паствы твоей».

И в этом роде целая речь!

Как только кончил Мысовский, то мужики бросились, было, подавать просьбы, но преосвященный: «Хорошо, хорошо, знаю ваши просьбы, знаю», и не принял ни одной. При выходе из церкви мужики опять бросились с просьбами, но преосвященный и опять не принял, ехать же в Саратов с просьбами, за 400 почти верст, конечно, никто и не думал. Так дело и прошло.

Иллюстрация: кадр из фильма «Королева бензоколонки»

Обсудить статью на форуме

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: