Ахилла

Введение

Так вышло, что с одной волгоградской больницей (№ 7 Советского района) я был связан много лет своей жизни. В три года мне там удаляли аппендицит, и сразу же занесли желтуху, в итоге я провалялся потом в инфекционной больнице так долго, что когда за мной пришли наконец родители — я их не узнал. В седьмой же больнице мне и гланды потом вырезали, брр.

Когда меня рукоположили, и я проходил сорокоуст в кафедральном соборе, то меня часто вызывали туда на требы. Об одной грустной истории я уже рассказывал в тексте «Кладбищенское православие».

Служить я начал в храме в том же районе, где была эта больница, а потом меня назначили на приход, настоятелем которого я был десять лет. Этот приход (вагончик) был самым близким к седьмой больнице (так ее в народе всегда называли), поэтому меня туда приглашали чаще прочих священников.

Летом 2008 года я был назначен официально душепопечителем этой больницы, а с 2010 года там появилась часовня-вагончик во имя святителя Серафима (Чичагова).

Так как часовня стояла под окнами детского отделения, то туда я ходил намного чаще, чем во взрослые корпуса, особенно часто — в детскую реанимацию и в реанимацию роддома.

О своих встречах в больнице и других встречах, связанных с болящими, я записывал в своем живом журнале. Некоторые из этих заметок попали в мою книгу «Авва-онлайн», некоторые остались только в жж. Я решил собрать эти записи, немного обработав их. Думаю, мой рассказ окажется во многом близок тем священникам, которые годами окормляют больницы.

Записи охватывают период с 2009 по 2014 годы.

***

9 октября 2009 г.

Ходил в больницу причащать девочку 11 лет после ДТП, серьезные травмы, трепанация черепа, но выкарабкалась, уже кушает потихоньку и разговаривает. Девочку причастил, бабушка рядом радуется: «Ах, она у нас «Отче наш» знает! Да мы с ней ездили в храм к мощам прикладываться!..» Смотрю, на кровати странная «иконочка», вся мятая: ну точно: «старец» Алексий Пензенский из поселка Победа. На обороте «тропарь», «кондак». «Откуда?» — «Да нам дали… Что, не настоящий? А водичку от святого Шарбеля можно давать?..»

Зовут к другой девочке 12-ти лет. Мамаша: «Нам вот тоже — это, что и там, чтобы выздоравливала поскорей!» Спрашиваю: «А вы хоть в курсе, что такое причастие, исповедь?» Не в курсе, но свечки ходят ставить…

5 ноябрь, 2009 г.

Вновь у девочки с трепанацией черепа, уже третье причащение — в этот раз она сама попросила, чтобы батюшка пришел. Быстро поправляется, скоро выписывают.

Но случай не в этом. Когда я собирался ее причащать, в палату заглянул мальчишка лет 11–12, с перевязанной рукой и спрашивает: «А что это вы тут делаете? А ко мне зайдете в десятую палату, тоже для этого, чтобы ручка быстрей выздоравливала?..»

Меня насторожил его елейно-слащавый голосок, тем более из коридора слышалось пацанячье гоготание на тему «духовности».

«Ладно, — говорю, — зайду».

Разумеется, в палате его не оказалось. Нашел я его в коридоре, где стоят столы: он с компанией таких же малолетних оболтусов режется в карты. Меня увидал, глаза забегали, хихикает, отворачивается, друзья тоже с издевочкой на попа поглядывают. «Что ж ты обманываешь, зовешь, а сам?..» Отворачивается и дальше карты раздает…

3 февраля 2010 г.

Вчера дважды экстренно вызывали на требы. Сначала утром срочно потребовалось исповедовать и причастить старушку, но, как оказалось, спешка была излишня: бабушка была в коме, просто дочь позвала священника, чтобы «хоть как-то хоть что-то»… Помолились вместе с дочерью у постели хрипящей в предсмертной агонии старушки.

Вечером опять звонок: немедленно крестить младенца в реанимации (перитонит, сепсис, отказывают почки)… Побежал, покрестил.

Оказалось, родители малыша сначала побежали в кафедральный собор нашего города, где их поставили перед фактом: платите 2 тысячи, иначе не поедем…

Сегодня утром два звонка: и бабушка, и малыш ранним утром скончались.

9 февраля 2010 г.

Сегодня вызывали меня в другой район причащать умирающую женщину. Родные сходили в близлежащий храм, где служат два или три священника (от храма до их дома — 10 минут пешком), хотели позвать батюшку причастить, а то совсем плоха. А священник сказал, что некогда (!) и назначил «прием» через несколько дней…

25 февраля 2010 г.

Вместо службы утро провел в поликлинике, делая флюорографию (гайморит замучил) и посещая лора.

Забавно, как врачи относятся к поповским болезням: рентгенолог, описывая снимок, бурчала себе под нос иронично (а мне было слышно из коридора): «Хм, наверно, плохо молится, раз болеет!» А лор, выписывая рецепт, задумчиво посмотрела на меня и спросила: «А как насчет капель на спирту? У вас же пост вроде?»

А когда вышел из больницы, то переходил дорогу вместе с милой старушкой, поддерживая ее под локоть, а она смотрит ласково вокруг и говорит: «Вот ведь: старая, а умирать-то не хочется! Потому что жизнь прекрасна!»

21 апреля 2010 г.

Вчера рано утром, до начала работы врачей, ходил освящать травматологическое отделение больницы. Это уже второй раз — первый раз освящал его года два назад, и оба раза — по инициативе старшей медсестры.

Больница старая, и посещать ее всегда печально: все облезлое, разбитое, люди лежат в коридорах…

Интересна реакция людей, когда в начале восьмого утра у них в палате вдруг открывается дверь и входит поп с кропилом и брызгает вокруг святой водой. Обычно мужчины (молодые) смотрят скептически, равнодушно, один недовольно поморщился и буркнул: «да хватит уже!», другой (с обеими отрезанными ногами под самое никуда, на вид не вполне адекватный), вообще испугался меня, спрятался с головой под одеяло и закричал плачущим голосом: «не надо, не надо!»

Но дедушки обычно улыбаются приветливо, один даже одобрительно хмыкал и радостно подставлял голову под окропление. Женщины в целом спокойно-приветливо воспринимают, бабушки откровенно радуются, одна взяла благословение на операцию, другие восклицают: «ой, батюшка! Как хорошо!»

Врачи, правда, воспринимают попа довольно равнодушно, а медсестры и санитарки — мило, с улыбкой.

4 июня 2010 г.

Ходил соборовать одного парня, лежащего в кардиологии. Все-таки это самое тяжкое занятие — соборование в больничной палате. Исповедовался он в коридоре, чтобы не слышали соседи по палате, а соборовался лежа в койке. Я же показывал чудеса эквилибристики, пытаясь со всем своим имуществом уместиться между двумя койками на расстоянии 30 см, при этом еще целый час читая малопонятные для людей молитвы в дико душной палате среди других мужиков, которые хоть и прилично лежали молча (а один совершенно неприлично храпел), но чувствовалось, что я их напрягаю.

И каждый раз думаю про себя: эх, ну кто же придумал такое длиннющее чинопоследование… Он явно не думал о священниках XXI-го века. Всегда было смешно смотреть картинки из «Закона Божьего», где изображается чин Елеосвящения: лежит умильная старушка на перинах у себя в имении, крестится, молитвенно глазки горе́ воздымает, а рядом стоят семь толстых важных батюшек в фелонях и молятся о «болящей болярыне Синклитикии».

Нет, нужна срочная реформа чина соборования — в сторону тотального сокращения.

P.S. И чудо произошло — вскоре патриархия приняла сокращенный чин соборования для употребления в больницах, который вместо часа занимает всего минут десять, что очень облегчило жизнь священникам.

13 октября 2010 г.

Крестил очередного младенца в реанимации, было несколько примечательных разговоров. Увидели меня медсестры и говорят:

— Батюшка, а вы можете освятить тут все? А то один батюшка крестил как-то, говорит, что надо освятить, а то аура тут дурная, много болезней, бед, смертей, да и сами что-то болеем часто…

Говорю:

— Не мог батюшка сказать «аура».

— Ну да, это я своими словами передаю, как по-нашему!

Начал объяснять, для чего освящают, мол, призывают Бога в помощь. Слушали скептически, тему «проехали».

После крещения одна врачиха задумчиво и с усмешечкой говорит: «И меня бы покропить как-то, а то грехов много, болезней…» Начал ей говорить об исповеди, другая (опытная, видать) вмешивается:

— Да надо ведь три дня поститься!

Та:

— Да я выдержу!

Говорю, что главное о грехах подумать как следует. Отмахивается легкомысленно:

— Да это я и так знаю!..

Вмешивается врач, мужчина в возрасте, тоже начинает иронично доказывать, что покропить-то надо от всех бед. Говорю:

— Жить надо по-христиански…

Перебивает:

— Да, батюшка, — мы тут безвылазно сидим в больнице, дома не бываем — когда нам жить по-христиански?!

25 января 2011 г.

Отпевал в храме младенца Иоанна, которого недоношенным крестил несколько дней назад. Крохотный гробик, плачущая бабушка и скорбный отец (а мать еще в роддоме)… Впервые за семь лет служил «чин погребения младенческого». Грустный, но в то же время утверждающий несомненное Царство Божие для младенца чин.

А после пошел в реанимацию крестить еще одного малыша, при виде которого горло сжимается: отказник Юрочка, гидроцефалия… Родители (папаша 17-ти лет и мамаша 16-ти) бросили его в роддоме, и вот полгода малыша перекидывают из больницы в больницу, не нужного никому, кроме жалостливых ребят (фельдшера и медсестры), которые решили его окрестить, парень стал крестным.

А на соседней койке лежал мальчик лет 8–10, которого только что привезли с операции. Все вышли, а малыш зовет меня: «Пойдите сюда, почешите мне шейку!» Потом сделали ему укол, чтобы он поспал. Он очнулся в конце крещения, обвел все глазами и сказал радостно (в полубреду): «Как хорошо все сделано!» Все засуетились, о чем это он, а он опять: «Да тут все хорошо сделано, красиво!» И опять заснул…

Читаешь френдленту: все скорбят, плачут, устраивают сорокодневные моления, выражают сочувствие по поводу очередного теракта… По заданию ТВ и интернета. А кто будет плакать о Ванечке, кроме мамы? Кто будет плакать о Юрочке, брошенном и страдающем уже полгода? Мы привыкаем (и я тоже) ко злу и горю, которые превратились в рутину, и о которых не трубят все эфиры…

30 января 2011 г.

Соборовал двух женщин в одной палате, в травматологии: одна ногу на льду сломала, другая в аварию попала в маршрутке. Редкий случай, когда соборовать было хорошо: обе верующие, подготовились к исповеди, внимательно слушали молитвы — в таких случаях всегда легко служится. И никто не мешал: обе соседки спали или делали вид, что спят.

Во время соборования меня не оставляло чувство, что у одной женщины знакомое лицо. И точно: она напомнила, что год назад в этой же больнице, только в кардиологии, я соборовал ее сына, тогда с ней и встречался.

Встретил старшую медсестру травматологического отделения. Прошлым летом я освящал отделение по ее просьбе (во второй раз), опять просит — в третий. «Зачем? Благодать, что ли, выветривается?»

— Ну, знаете, люди ведь умирают, атмосфера тяжелая…

— Если по такому принципу освящать, то надо каждые три дня всю больницу кропить заново.

Потом задумался: вот освящал я поликлинику, реанимацию, травматологию. Всегда по просьбе работников (ну, это естественно), и всегда один принцип: освящать просят не ради больных, а от больных. В поликлинике — «негатива много, люди разные приходят, эмоции дурные выливают на нас», в реанимации и травматологии — «умирают часто, тяжело тут работать, болеем сами»… То есть получается, Бог должен ограждать врачей от больных. Как-то грустно стало от этой мысли.

А больные во всех отделениях лежат в коридорах, места не хватает. В воскресенье вообще болеть не положено: идешь по коридору, редко-редко медсестра мелькнет на горизонте.

Продолжение следует

Иллюстрация: детский корпус больницы №7 Волгограда, вход через полуподвал. Немного за спиной фотографа находится часовня свт. Серафима (Чичагова)/фото РИАЦ

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: