Если в нас нет единства и любви, то что изменят правильные слова, произнесенные жрецом?
30 марта 2020 священник Федор Людоговский
Я обещал написать о не магической, «альтернативной» евхаристии.
Но если я сейчас примусь писать богословский трактат, то это будет смешное и жалкое зрелище, потому что я ну совсем не богослов. Поэтому привяжу свои рассуждения к конкретному поводу — служению литургии онлайн.
Начнем с того, что мы имеем в наличии: священники служат литургию за закрытыми дверьми, миряне смотрят ее по интернету (или по телевизору). При этом священники причащаются, а миряне нет. То есть здесь мы имеем в новых декорациях довольно стандартную ситуацию (о которой я в свое время довольно много писал): человек молится «за литургией», но не причащается. Только теперь такой молитвенник находится не в храме, а у себя дома.
ОК. Если человек именно этого хотел, то и прекрасно. А если он все же хочет причаститься?
И тут многие вспоминают о так называемом духовном причастии. Наверное, у этого понятия есть глубокие корни и глубокомысленные обоснования, но для меня это выглядит так: по техническим причинам (как сейчас) или в результате (не)праведного отлучения (как некто негде) я не могу причащаться физически; однако я могу причащаться духовно — в собственном уме, сердце и т. д. То есть лжицу мне в рот никто не положил, но я все равно как бы причастился.
Ладно, если кого-то устраивает такой вариант — очень хорошо. Но устраивает он явно не всех.
Тогда мы идем дальше. Тут уже речь идет о виртуальной литургии. А именно: священник у себя дома (либо, как сейчас, в храме) совершает литургию, а миряне сидят по домам. Каждый ставит перед экраном хлеб и вино. Правильно поставленный священник читает правильные слова — и вот, у каждого из участников литургии совершается евхаристическое чудо, каждый может отдельно (и, вместе с тем, в единстве с другими) причаститься, как если бы он был на литургии в храме.
Здесь мы видим некое новаторство (оказывается, для Бога и для верных расстояния не важны, экран не помеха, современные средства коммуникации вполне могут быть задействованы и адаптированы для нужд христиан).
И все же в этой картине нетрудно заметить инерцию мысли. В новом антураже — все то же прежнее магическое мышление. Нам по-прежнему нужен иерей (йиэреус = жрец), который произнесет правильные слова. И нам нужна особая пища, которая — нам это важно — должна претвориться в тело нашего Бога.
А может, посмотреть на все это с другого бока?
Тело Христово — это не только евхаристический хлеб. Телом Христовым, как мы все помним, апостол Павел именует Церковь. И мы легко соглашаемся с тем, что это метафора. Никто не пытается отрезать голову у отца Иоанна, приладить ее к туловищу Василия Петровича, позаимствовать руки у Маши, а ноги — у Кати. Ведь нет такой идеи, нет такой задачи? Нет, ничего такого нет. Мы прекрасно владеем языком символов и метафор, мы осознаем, что мы, христиане, сохраняя свои собственные головы, руки и ноги, вместе с тем образуем богочеловеческий организм, участвуем в единении Творца и творения.
И если так, то почему же нам так важна эта чудодейственная составляющая евхаристии? Почему христиане на протяжении многих веков наделяют особым статусом хлеб и вино, которые они приносят в своем собрании Богу? Собрание верных — это и есть богочеловеческое тело. И хлеб, и вино — это видимое, вещественное выражение взаимной любви христиан. Если христиане — единое тело, то и хлеб с вином тоже становятся богочеловеческим телом и кровью. А если в нас нет единства, нет любви, если нас ничего не объединяет, кроме древнего ритуала, — неужто тогда что-то изменят слова, произносимые жрецом?
И если мы вернемся к онлайн-литургии, то мне видится, что главное здесь — не поставить перед экраном свой стаканчик с вином. (Вот смеялись же все над Чумаком, заряжавшим воду тридцать лет назад, да?) А главное — это то, что христиане, преодолев расстояние, преодолев разного рода технические трудности и собственные немощи, собрались вместе. И вот то, что они собрались, — само по себе уже таинство и благо. И совсем не обязательно, чтобы один из них был профессиональным жрецом. И не в том суть, чтобы прочесть определенные слова из правильной книги. И не так важно, что именно будет стоять у них на столах. А важен сам факт собрания и единства в любви (что бы ни означало это изрядно затасканное слово).
Да, я понимаю, что картина, изображенная в последнем абзаце, для кого-то размывает все границы. Что ж, отчасти так оно и есть. Те границы, которые мы тщательно прорисовывали в течение веков, — они бледнеют у нас на глазах, тают в прямом эфире. И вдруг оказывается, что тебе ближе и роднее не бородатый мужик с сальными волосами, с которым ты четверть века ходишь в один храм, а католик, или лютеранин, или адвентист на другой стороне земного шара. (А бородатый мужик, в свою очередь, тоже найдет себе единомышленников и сомолитвенников через интернет. И пусть им тоже будет хорошо.)
И, может быть, мы доживем до того времени (да мы, собственно, уже и дожили до него), когда представители разных религий и внерелигиозных мировоззрений смогут собраться за одним столом и преломить один хлеб. Потому что у нас один Бог, и этот Бог сотворил весь этот мир, и мы все носим одну и ту же ДНК и произошли из одной и той же звездной пыли. Нам нечего делить. Мы все — дети Божьи, дети того, кто сказал нам: «Вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы».
Иллюстрация: картина Елены Марковой
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
