Ахилла

Владимир Лосский (1903–1958) — видный богослов Парижской школы, сын известного философа Николая Лосского. Вместе с семьей эмигрировал из России в 1922 году на «философском пароходе». Окончил Сорбонну, во время Второй мировой войны участвовал во французском Сопротивлении.

Предлагаем вашему вниманию отрывок из дневников В. Лосского «Семь дней на дорогах Франции».

***

Июнь 1940 г.

…Но была и другая ересь — спиритуализм — искавший средства противопоставить себя войне боевой техники, вдохнув в нее искусственную душу. Это идеология «святой войны», «крестового похода». Она имело множество оттенков: борьба во имя демократии, во имя свободы и человеческого достоинства, во имя западной культуры и христианской цивилизации, наконец — во имя божественной справедливости.

Я говорю «ересь» потому, что эти идеи, часто справедливые сами по себе, не были основаны на живом опыте, они не проистекали из глубокого и святого источника, который один мог бы преобразовать их в «идеи-силы». И эти слова звучали ложно, как все абстрактное. Они звучали ложно в особенности потому, что хотели представить в качестве абсолютных вторичные, относительные понятия и ценности. Даже христианская цивилизация, будучи цивилизацией, есть лишь результат, реализация, внешнее проявление реальности абсолютной — веры христианского народа. Не может быть святой войны за соборы, теологические суммы, требники. Это лишь одежды Церкви — одежды Христа, разделенные воинами у подножия Креста.

Что же касается Церкви, источника этих вторичных благ, то она не нуждается в нашей материальной защите, в наших игрушечных мечах. Бесполезно заново воспроизводить наивный жест апостола Петра, отсекшего ухо рабу в Гефсиманском саду… Война не ведется во имя абсолютных ценностей: это главное заблуждение войн, именуемых «религиозными», первая причина их бесчеловечной жестокости. Тем более, не может быть войны во имя относительных ценностей, которые пытаются абсолютизировать, ради абстрактных понятий, которым придают религиозный характер. Противопоставим ли мы идолам «чистой расы» более человечные идолы права, свободы, гуманности — они не станут от этого в меньшей степени идолами, гипостазированными и абсолютизированными понятиями, и по-прежнему это будет война идолов, а не война людей…

Человеческая война — единственная, которая может быть названа справедливой (если война вообще может быть названа справедливой) — это война во имя относительных ценностей, которые понимаются как относительные. Это война, в которой человек, будучи призванным к абсолютной цели, осознанно, без сомнений, посвящает себя относительным ценностям, зная, что они относительны: земля, Родина. И эта жертва приобретает абсолютный, неуничтожимый и вечный характер для человеческой личности. Божественная миссия Жанны Д’Арк имела своей целью относительную ценность: привести Дофина в Реймс, чтобы вернуть Франции короля. У нее не было вражды к англичанам, которых следовало «изгнать из Франции». И это важнейший признак войны человеческой, и в то же время присущее качество души Франции, наиболее совершенным образом которой явилась Жанна Д’Арк.

Говорили и о Справедливости, даже о божественной Справедливости, во имя которой мы должны были сражаться, чтобы восстановить справедливость (атрибут Бога), в сравнении с неправотой наших врагов. «Наша цель справедлива, и поэтому Бог пошлет нам победу». Так говорили прелаты, духовные водители народа… Справедливая цель часто побеждала в «суждениях Бога», в судебных поединках, разворачивающихся среди враждующих сторон. Но те стороны в конце концов отказывались от своей правды, от своих справедливых целей чтобы дать место одной божественной справедливости, которая бесповоротно являла себя в их ратных подвигах. И Церковь восстала против этой практики еще восемь столетий назад… Я слышал известного прелата, который в Нотр-Дам, перед тысячами верных говорил о справедливости нашей цели, молил Бога даровать нам победу во имя этой справедливой цели. И если довести его мысль до конца, то Бог оказывался обязанным спасти нас, поскольку Он справедлив, а мы защищаем справедливость. И невозможно было бы ни мыслить, ни действовать по-другому, не противореча себе и не отказываясь от Его неизменного атрибута — Справедливости (как и от всего того, что пишется о Боге в богословских суммах и учебниках).

Итак, если бы, несмотря на все это, мы проиграли бы эту войну, умоляя Бога о победе во имя Его Справедливости, что оставалось бы говорить? Одно из двух: или наша цель не была справедливой, или Бог несправедлив… Да, если угодно, Он несправедлив, потому что превосходит справедливость, потому что Его справедливость не совпадает с нашей, Его пути — с нашими. Потому что перед лицом Его справедливости, которая однажды заставит пошатнуться основания вселенной, наша несчастная справедливость ничем не отличается от неправды… Следовало бы просить о победе, имея перед глазами эту грозную Справедливость, в сравнении с которой мы всегда неправы, в слезах и раскаянии: стоило бы взывать не к Справедливости, которая вне наших представлений, которую мы не смогли бы вынести, но к бесконечному милосердию, которое низвело с небес Сына Божия.

«Господи, мы всегда неправы перед Тобой, и наша справедливость ничтожна; спаси нас, ибо мы слепы и неправы и не знаем Твоих путей. Удержи Свой меч правосудия и даруй нам победу над врагом, которому ты позволил вторгнуться во Францию. Поскольку ничто не происходит помимо Твоей воли, и Ты — Господь всех земных народов, и наказание Твое во имя их высшего блага…»

Но ослепление «автономной» светской моралью ожесточило сердца, даже принадлежащие Церкви. И давно уже забыто то, что было известно лишь Филиппу де Коммину, мудрому советнику Людовика XI, весьма рассудительному в политических вопросах: «Весьма правдоподобно, что Бог выбился из сил, показывая нам многочисленные знаки и наказывая нас розгами во имя преодоления нашего скотства и невежества… И кто нашел бы лучшее лекарство от них, если даже Богу это не удается?»

Меньше трех недель назад, в воскресенье 26 мая, огромная толпа заполнила площадь Пантеон и улицы, прилегающие к Сент-Этьен-дю-Мон. Мощи Святой Женевьевы несла процессия, сопровождаемая епископами и канониками. Святая покинула свое святилище впервые за многие десятилетия. Желая прибегнуть к помощи той, что остановила неудержимый натиск гуннов и спасла парижский Сите, быть может, своим заступничеством изменив судьбы Франции, которые решались на Каталаунских полях. Вся эта толпа знала, мы знали, что великое сражение разворачивается во Фландрии, и что многие из наших близких находятся на грани смерти, а может быть, убиты. Мы знали, что Франция в опасности. Тем не менее, небо было синим, летнее солнце сияло над небом Парижа, равного которому нет нигде на свете. Молились. Было слышно тихое пение женщин и детей… И все же, какое-то легкомыслие владело сердцами, беспечность, которую хотелось принять за надежду. Святая защитит свой город, свою страну. Не нужно волноваться и ничего менять. И этот молебен был больше похож на праздник, после которого каждый возвращается к себе домой, с легким и беззаботным сердцем. Оба моих сына играли с другими детьми, пуская кораблики в Люксембургском саду. Мы доверились Святой Женевьеве, покровительнице Парижа, нашей покровительнице, и оставались спокойными и улыбающимися.

Но святые идут дорогами Божьими, которые не совпадают с нашими… На следующий день капитуляция бельгийского короля открыла немцам дорогу в Париж.

Обсудить статью на форуме

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: