Нельзя заставлять мирских людей быть монахами: о реформе приходского богослужения

21 апреля 2021 Евгений Голубинский

Евгений Голубинский (1834–1912) — один из самых известных историков Русской Церкви, профессор МДА. Предлагаем вашему вниманию отрывок из книги Голубинского «О реформе в быте Русской Церкви».

Народ наш привержен к церковному богослужению. Между тем это богослужение совершается у нас далеко не совсем так, чтобы оно могло приносить народу всю пользу и чтобы совершение и вообще соответствовало его смыслу и назначению. Все, что читается и поется в церкви, должно быть внятно, разборчиво, чтобы могло быть разобрано присутствующими, а иначе не будет иметь смысла, ибо читается и поется не для кого-либо, как для присутствующих; но у нас это далеко не так.

Народ собирается в церкви на общественное богослужение в праздники и именно — на всенощную или заутреню и на литургию. И литургия совершается у нас не вполне удовлетворительно, но совсем неудовлетворительно совершаются всенощные или заутрени: первая совершается не так, чтобы все слышимое на ней присутствующими было вполне для них понятно, а последние совершаются так, что весьма значительная часть слышимого на них остается для присутствующих нечленораздельным звуком кимвала звяцающего, тщетно бьющим воздух. В первом случай причина — дурной обычай; во втором случае с одной стороны — то же самое, с другой — необходимость.

Нынешний устав приходских церквей относительно всенощных и утрень есть устав монастырский, представляющий службы в таком объеме, что если бы совершать всенощные бдения или заутрени так истово, чтобы все читаемое и поемое на них было совершенно внятно для присутствующих, то они выходили бы до такой степени продолжительными, как в приходских церквах это совсем невозможно (и как то и в самых монастырях вполне соблюдается только на одном Афоне). Чтобы сокращать службы до продолжительности, которая возможна в приходских церквах, их и принуждены совершать так, чтобы значительная часть поемого и читаемого совсем не могла быть разбираема присутствующими и только понапрасну била их уши. Ясно, что это есть вовсе не естественное положение дела, которое должно быть устранено:

  • невозможно совершать службы надлежащим образом в полном объеме устава, потому что нельзя и нет основания заставлять мирских людей быть монахами (и притом только Афонскими); но бессмысленно и совершать службы так, чтобы присутствующие вовсе не разбирали того, что читается и поется (сравнивай ап. Павла в 1 посл. к Коринф. гл. 14);
  • следовательно, для достижения возможности последнего необходимо сократить службы. Покойный митрополит московский Иннокентий, при неимении академического образования обладавший твердым, ясным и прямым здравым смыслом, сознавал нашу несообразность, говорил о ней и для ее устранения мечтал о вселенском соборе. Но тут вовсе не нужно созывать вселенского собора. Право начертывать чин общественных служб, со включением и литургии, в древнее время принадлежало не только каждой частной церкви, но и каждому епископу, и права этого никто потом не ограничивал; монастырский устав вошел у нас в приходские церкви не путем вселенского или частного законодательства, а просто путем обычая. Следовательно, дело может быть сделано собственною властию св. Синода.

Представителями дурного обычая, имеющего своим последствием то, что церковные службы совершаются у нас неудовлетворительно, являются наши диаконы. Наш русский вкус требует, чтобы диаконы имели басы и чтобы они как можно сильнее являли свои голоса (попросту и бесцеремонно сказать — орали. Вследствие этого как те из наших диаконов, которые действительно имеют басы, так и те, которые только тянутся в басы, — а это делает чуть не каждый диакон, — сказывают эктении и читают евангелия так, что в лучшем случай на литургиях весьма мало можно разобрать, а в худшем — ничего нельзя разобрать, кроме слитного и нечленораздельного гудения, представляющего истинную бездушную трубу трубящую.

Этот наш обычай есть нечто, заслуживающее самого крайнего осуждения. Эктении — суть молитвы, возносимые диаконом от лица присутствующих в церкви. И какая бессмыслица, что возносящий молитву не разбирает и не знает, что он говорите! Чтение евангелия на литургии или — что то же — слова Божия есть самое главное на ней, и это-то слово Божие читается так, что почти что все равно, если бы и не читалось.

Необходимо уничтожить этот взимающийся над всяким разумом обычай, и при этом должно начать с архиерейских протодиаконов, которые задают дурной тон и подают дурной пример всем прочим диаконам (а господа купцы с их купеческим вкусом и купеческим смыслом не должны иметь в сем случае никакого голоса). Пусть диаконы, — если угодно, — остаются басами, но они непременно должны служить так, как этого требуют человеческий смысл и значение того, что они возглашают и читают.

Читайте также:

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)


Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: