Ахилла

Как встречали Рождество Христово в 1925 году: отрывки из дневников современников:

Петр Богданов (1888-?) — социалист-революционер, активный деятель кооперативного движения, земец. Министр земледелия Северо-Западного правительства. После Гражданской войны эмигрировал в Эстонию:

5 января

В Комитете русских эмигрантов: тихо, пусто, пахнет плесенью и тленом. На обычном месте сидит обычный Николай Андреевич Колпаков. Старый земский врач. Сивый, ожиревший. В прошлом кадет, а теперь, черт его знает, что. Ленив, малоподвижен еще больше. Спрашиваю: когда же перевыбираться-то будут комитетчики. Машет неопределенно головой: «денег нет». Вот уже два года как истекли полномочия настоящего состава комитета, а они ничего — сидят. Второй вопрос: правда ли, что член комитета Александр Алексеевич Горцев (присяжный поверенный Петрограда) должен комитету 35 000 э[стонских] м[арок]. Смотрит подозрительно, нехотя цедит: «Да, правда. Не 35, немного меньше». Новостей никаких. Тускло, серо, пыльно…

Да там же в Комитете: Дмит[рий] Дмит[риевич] Матвеев был член[ом] правления «Трудсоюза». Из волостных писарей. Себе на уме. Коопиратор из-за личных выгод. Гремит на весь кабинет Колпакова: «Ругайте меня, если я буду неправ. В 26 году в Москве на коленях будем петь „Боже, царя храни”».

***

По городу ползут слухи: в Москве не то уличные бои, не то подавленное восстание. Говорит один, другой. Иду в Министерство иностранных дел. Спрашиваю — «Чепуха». Ничего не знают. Новогодняя утка.

***

Три депутата Палаты депутатов Франции внесли в Палату проект о воспрещении продажи и потребления во всей Франции и колониях свежего хлеба. По расчетам депутатов черствый хлеб уменьшит потребление зерна на 8-10 мил[лионов] квинталов. Франция обойдется без привозного хлеба. Цены на хлеб падут, подешевеет и вся жизнь. Новогодний подарок французам! Да здравствует сухая корка и да сгинет дороговизна!

***

«Товарищи» решили переделать Александровскую колонну на площади Зимнего дворца в памятник Ленину. На верху колонны будет поставлена фигура Ленина говорящего речь.

Невесело встречают праздник, в особенности бедняки: Рождество в России в 1922 году

Михаил Булгаков (1891-1940) — писатель:

5 января.

Какая-то совершенно невероятная погода в Москве — оттепель, все распустилось и такое же точно, как погода, настроение у москвичей. Погода напоминает февраль, и в душах февраль.

— Чем все это кончится? — спросил меня сегодня один приятель. Вопросы эти задаются машинально и тупо, и безнадежно, и безразлично, и как угодно. В его квартире как раз в этот момент, в комнате через коридор, пьянствуют коммунисты. В коридоре пахнет какой-то острой гадостью, и один из партийцев, по сообщению моего приятеля, спит пьяный, как свинья. Его пригласили, и он не мог отказаться.

С вежливой и заискивающей улыбкой ходит к ним в комнату. Они его постоянно вызывают. Он от них ходит ко мне и шепотом их ругает. Да, чем-нибудь это все да кончится. Верую.

Сегодня специально ходил в редакцию «Безбожника». Она помещается в Столешниковом переулке, вернее, в Козмодемьяновском, недалеко от Моссовета. Был с М., и он очаровал меня с первых же шагов.

— Что, вам стекла не бьют? — спросил он у первой же барышни, сидящей за столом.

— То есть, как это? (растерянно).

— Нет, не бьют (зловеще).

— Жаль.

Хотел поцеловать его в его еврейский нос.

…В редакции сидит неимоверная сволочь, входят, приходят; маленькая сцена, какие-то занавесы, декорации. На столе, на сцене, лежит какая-то священная книга, возможно, Библия, над ней склонились какие-то две головы.

— Как в синагоге, — сказал М., выходя со мной.

Меня очень заинтересовало, на сколько процентов все это было сказано для меня специально. Не следует, конечно, это преувеличивать, но у меня такое впечатление, что несколько лиц, читавших «Белую гвардию» в «России», разговаривают со мной иначе, как бы с некоторым боязливым, косоватым почтением.

…Когда я бегло проглядел у себя дома вечером номера «Безбожника», был потрясен. Соль не в кощунстве, хотя оно, конечно, безмерно, если говорить о внешней стороне. Соль в идее: ее можно доказать документально — Иисуса Христа изображают в виде негодяя и мошенника, именно его. Нетрудно понять, чья это работа. Этому преступлению нет цены.

Вечером была Л.Л. и говорила, что есть на свете троцкисты. Анекдот: когда Троцкий уезжал, ему сказали: «Дальше едешь, тише будешь».

Сегодня в «Гудке» в первый раз с ужасом почувствовал, что я писать фельетонов больше не могу. Физически не могу. Это надругательство надо мной и над физиологией.

Большинство заметок в «Безбожнике» подписаны псевдонимами.

«А сову эту я разъясню».

«А мне кажется, Христос был очень хороший»: Рождество Христово 1923 года в СССР

Протоиерей Михаил Елабужский (1869-1937) — последний настоятель Никольской церкви с. Вавож:

5 января (23 декабря).

Вчера в 11 ч. ночи у нашего хозяина Старкова милиция производила обыск, по доносу, будто бы он варил кумышку. По пути и мою квартиру обыскали. Конечно, ничего не нашли. Когда у меня увидели бутылку со св. водой, то начальник милиции воскликнул: «Вот это кумышка!» А блестящий ободок портмоне он принял за браунинг.

Сегодня в Исполкоме родившейся сишурской вотяночке дали имя «Коммунера», и только после нескольких хлопот и беготни переписали Евгенией.

8 января (26 декабря).

Вчера в храме народу было много. В прежние же годы народ разъезжался по соседним ярмаркам. Много было в храме молодежи.

Михаил Пришвин (1873-1954) — писатель:

6 января. Сочельник.

Дульсинея. Коли бы возможно было с ней встретиться, то было бы или разочарование, или обыкновенная любовь. Но именно потому, что нельзя с ней встретиться, возникает Дульсинея. Это мост к невозможному, сила бессильного (Дон-Кихот).

Ольга Бессарабова (1896-1967) — сестра Б.А. Бессарабова и вторая жена С.Б. Веселовского:

6 января.

Какое большое и неудобное у меня сердце. Не дает лечь удобно, как ни укладывайся. И острые боли в суставах рук, ног.

Сочельник. Все помню: Воронеж, Москву, Сергиев Посад, Долгие Пруды. И всех любимых и дорогих.

В палатах разлагаются и умирают. А на лестницах, в ванных и в уборных комнатах этого же Дома страдания ходячие больные, чужие друг другу люди встречаются, как если бы они были у себя дома, в ресторанах, на бульварах. И тут же к матерям приносят младенцев — кормить, и тут же умирает отравившаяся девушка, и тут же «тошшат носилки» с умершими, и тут же делаются аборты. Эта «абортная палата» всегда переполнена.

Кухарка о родах: «Крута горка, да забывчива».

7 января. (по старому стилю 25 декабря)

Рождество по старому стилю. Шура и Алекс<андр> Викт<орович> принесли мне маленькую елку со свечами и серебряным дождем, узвар, кутью и всякие яства щедрого вечера Сочельника. …

Вечером в палате зажгли свечи на елочке. Все, кто могли, встали и собрались вокруг елки. Стихи (ужасные, в ужасном завывающем исполнении, но очень охотно говорили все, кто хотел). Страшные рассказы о разбойниках и привидениях и страшные были. Из другой палаты пришли и наши бывшие соседки — их перевели в хирургическую, для операции.

Запах елки напоминает снег и почки тополя, березы и осины, и горячий ветер на сенокосе. Детство, лес и много дорогих мне людей. Здесь все время меня будто поднимают и поддерживают светлые теплые волны. Может быть, это доброе слово, память, молитвы обо мне, моих близких? Это так ощутимо! Физически ощутимо, как теплые волны воздуха в холод, как свежий поток воздуха в душной смрадной комнате.

…Две больные (самые здоровые в палате) злословят и безобразно «преследывают тухлых». Никогда в жизни не слышала такой грубости и такой зоологической злобы.

Что мне здесь нужно? Ванны, лекарства, теплые световые лампы, возможность не обременять близких возней со мной.

Мне трудно держать карандаш, чайную ложку. А иногда я и совсем не шевелюсь, лежу тихо и молчу. Больница переполнена, нет возможности отделять тяжко больных и умирающих от выздоравливающих.

Дмитрий Скрынченко (1874-1947) — богослов, журналист, историк, педагог:

6-9 января.

Был в Белграде. В русской церкви служил митрополит Антоний, на другой день Рождества Христова проникновенно пел русский хор, особенно «Верую» Гречанинова под управлением протоиерея Беловидова. Оказывается, сам патриарх Димитрий недоволен тем, что русские построили приличную церковь, затмившую сербскую церковку Св. Марка. Она стоит в нескольких шагах, здесь похоронен король Александр Обренович с супругой Драгой.

Протоиерей Стефан Смирнов (1875/76-1934) — священник единоверческого храма Архангела Михаила села Михайловская Слобода:

7 января (25 декабря).

Рожество Христово. Тепло, снега нет, непохоже на Рожество, такой бесснежной зимы не запомнят старожилы.

Анаксиос

Источник: Прожито.org