Ахилла

100 лет назад, 5 июля (ст. стиля) 1917 года произошло законодательное оформление выборного начала в Церкви — Синод утвердил «Общие правила об избрании епархиальных епископов». В синодальных материалах цитировалось мнение покойного профессора Василия Болотова о том, что выборы епископа воспринимались в древней Церкви «за нечто неоспоримое, не подлежащее даже рассуждению».

А как  жили до 1917 года? А почти так, как сейчас.

В Российской империи епархиального владыку утверждал император из кандидатов, представленных Синодом. Характерной чертой синодального православия было частое перемещение архиереев с кафедры на кафедру. Большую роль при перемещении и назначении архиереев имели личные связи владыки не только в церковной, но и в светской среде.

Вопрос о выборах епископата активно обсуждался в печати и в годы Первой революции, и на Предсоборном Присутствии в 1906 году. Сторонники выборного начала ссылались на правила, существовавшие в древней Церкви, когда епископ выбирался голосами духовенства и мирян. По их мнению, это должно было восстановить утраченную связь между народом и его архипастырями.

Были и противники принципа выборности. «Люди думают, что стоит его применить, как сразу наступит счастье», — считал член Государственного Совета Ф.Д. Самарин. Говорилось на Присутствии о том, что Церковь не должна копировать гражданские политические нормы. И хотя Предсоборное Присутствие высказалось за избрание епископов, никаких практических последствий это решение не имело, так как тогда созвать Собор не удалось.

Вопрос о введении выборного начала вновь встал после Февраля.

Особую актуальность ему придавало то, что несколько кафедр (в первую очередь, Петрограда и Москвы) после увольнения наиболее одиозных архиереев стали вакантными.

И как их выбирать?

Вопрос о правилах церковных выборов стал одной из причин конфликта нового обер-прокурора Владимира Львова со старым составом Синода. Сам Львов в беседе с корреспондентом «Нового времени» говорил:

«Члены Синода находят, что митрополитов и епископов должны выбирать все епархиальные архиереи. Я же считаю, что такие выборы на кастовых началах не могут никого удовлетворить. Кандидатов должны избирать съезды духовенства при участии мирян и церковных организаций. Я всецело на стороне выборного начала. Выборное начало соответствует церковным канонам и возводит нас к временам древней Церкви».

В прессе активно обсуждали данную тему. «Выборное начало, — писали в одной из радикальных церковных газет, — требуемое канонами, является излюбленным способом демократических республик. Да и Церковь Христова апостольских времен не что иное, как христианская демократическая республика. Революция возвращает Церковь к вечным истокам ее жизни, и красное знамя не только символ освободившегося народа, но и церковного возрождения».

29 апреля Синод выпустил послание «Архипастырям, пастырям и всем верным чадам Святой Церкви». В нем, среди прочего, утверждалось, что «издревле господствующее в Православной Церкви выборное начало должно быть проведено во все доступные для него формы церковного управления».

«Много общих фраз и мало конкретного содержания», — так оценил его в дневнике член Синода протопресвитер Николай Любимов. Действительно, на вопрос, как и когда избирать епархиального епископа, ответа в нем не было. Не было единого мнения по этому поводу и у членов Синода. Так, товарищ обер-прокурора Антон Карташев предложил (в первую очередь, речь шла о выборах на столичные кафедры, где традиционно архиерей имел сан митрополита): «Надо выбирать не митрополитов, а трех кандидатов… из которых один будет утвержден Синодом».

Предложение А.В. Карташева, по сути, возвращало традиционную синодальную практику и было отвергнуто Синодом. После обсуждения решено было просто «преподать от имени Синода благословение на производство выборов», с последующим предоставлением выработанных комиссиями правил.

В принятых Синодом «Правилах» кратко излагался процесс избрания представителей на епархиальный собор. По мысли составителей, он должен был носить двухступенчатый характер. Вначале выборы должны были проходить по приходам, потом — по благочиниям. Подчеркивалось, что все вопросы должны решаться большинством голосов. На самом епархиальном соборе при помощи подачи записок предлагалось намечать основных кандидатов. По каждому из них предоставлялось право высказывать «соображения».

При этом особо отмечалось, что «отрицательная критика» не должна допускаться. Избранным предлагалось считать кандидата, который при окончательной баллотировке получит не менее половины голосов. Если таковых не было, баллотировка должна была проводиться еще два раза. При равенстве голосов бросался жребий. Избранный кандидат утверждался Синодом. В заключении «Правил» отмечалось, что «настоящие правила могут быть дополнены или видоизменены по местным условиям, с разрешения епископа».  

Хотя в ряде епархий и следовали своим правилам, они не сильно отличались от центральных. Единственное условие, которое не соблюдалось, вероятно, повсеместно — запрет на «отрицательную критику» кандидата.

И как все выглядело на практике? В Москве и Петрограде, например?

Выборы столичных архиереев состоялись еще весной. Одиозного столичного архиерея митрополита Питирима уволили 5 марта.

19 марта на собрании петроградского духовенства был избран Исполнительный комитет по организации выборов.

Через несколько дней в зале Общества распространения религиозно-нравственного просвещения состоялось многолюдное собрание духовенства и мирян – в основном обсуждали правила выборов.

Наиболее радикальные церковные деятели считали, что выборы должны носить всеобщий и прямой характер. Жаркая дискуссия развернулась и по поводу участия в выборах женщин. Сторонником этого выступил один из будущих лидеров обновленцев священник Александр Боярский. В конце концов, за женщинами было оставлено только активное избирательное право.

В «Порядке избрания Петроградского епархиального епископа» говорилось, что в избрании делегатов участвуют лица обоего пола, достигшие 21 года. Право быть избранными на собор получали только мужчины; отмечалось, что «о распространении сего права и на женщин суждение может иметь только Всероссийский Поместный Собор».

Выборы проходили по всем приходским церквям 11 мая. Процесс выборов епископа был двухступенчатый. В первом туре записками намечались основные кандидаты, три из которых «подвергались второй баллотировке». Основными претендентами на «вдовствующую кафедру» Петрограда были епископы Андрей (Ухтомский) и Вениамин (Казанский), а также архиепископ Сергий (Страгородский). Были выдвинуты кандидатуры архиепископа Тихона (Беллавина) и протопресвитера армии и флота Георгия Шавельского.

24 мая после торжественной литургии в Казанском соборе началось голосование, проходившее в два тура. При первой баллотировке 699 делегатов из 1587 отдали свой голос Вениамину. Второе место было у Сергия, третье у Андрея. За остальных кандидатов голосов было подано много меньше голосов. Во втором туре большинством был выбран викарий Петроградской епархии, гдовский епископ Вениамин. Не помогла соперникам Вениамина и активно проведенная избирательная кампания, сопровождавшаяся усиленной агитацией и выпуском листовок.

В Москве, в отличие от Петрограда, увольнение епархиального владыки митрополита Макария приняло скандальный характер.

С первых дней революции московский клир проявлял необычайную активность. Даже по словам далекого от церковных проблем меньшевика Н.Н. Суханова, «духовенство встряхнулось, быстро «самоопределилось» и задумало не на шутку стать государством в государстве, особенно в Москве». Проходивший с 21 по 25 марта Чрезвычайный съезд духовенства и мирян вынес единогласное решение о необходимости избрания митрополита.

Согласно выработанным правилам, баллотироваться могли не только лица из белого духовенства, но и миряне — основным претендентом на кафедру считался Александр Дмитриевич Самарин, бывший обер-прокурор Св. Синода, имевший огромный авторитет в церковной среде.

В случае избрания пострижение в монашество считалось не обязательным; необходимо было лишь, чтобы кандидат был или «безбрачного состояния, или вдовый».

Кроме Самарина, претендентами на кафедру рассматривались также архиепископы Тихон (Беллавин), Платон (Рождественский), епископ Андрей (Ухтомский), выдвигались и другие кандидатуры.

Выборы состоялись на Московском съезде духовенства и мирян, проходившем 19-21 июня.

При первой подаче голосов одинаковое число набрали Самарин и архиепископ Тихон, остальные значительно отстали от лидеров. Решающая баллотировка состоялась 21 июня в храме Христа Спасителя.

Утром после торжественной литургии делегаты приступили к голосованию. При вскрытии урн оказалось, что за Тихона отдали свой голос 481 человек, а за Самарина —303. Присутствующие отмечали образцовый порядок при баллотировке и подсчете голосов.

А как выборы проходили в провинции?

Между тем, выборы в провинциальных епархиях шли полным ходом, там тоже не стали дожидаться решения и благословения Синода.

Выборы вдали от центра были более политизированными, возможностей для предвыборных манипуляций было гораздо больше. Вообще церковное движение в провинциальных епархиях приняло более радикальный характер. И до революции жизнь провинциального духовенства была несравнима с жизнью избалованного столичного.

В годы Мировой войны приходское духовенство подошло к крайней черте бедности. Дополнительным стимулом протеста было массовое недовольство епархиальным епископатом, про деспотизм которого ходили целые легенды.

Революция была воспринята большинством духовенства в буквальном смысле как Воскресение, как надежда на светлое будущее, которое рисовалось в самых радужных тонах. Все это и вылилось в необычайный радикализм части духовного сословия, который проявился как на епархиальных съездах, так и при проведении местных церковных выборов.

Значимую роль для выбора того или иного кандидата имели его взаимоотношения с рядовым духовенством. Можно определенно сказать, что «архиерей-вотчинник» или «князь церкви» не имел в 1917 г. никакого шанса возглавить епархию.

Механизм выдвижения претендента на кафедру мог быть различным. Кто-то сам активно выдвигал свою кандидатуру, некоторые же церковные деятели узнавали о своем выдвижении только из телеграмм.

Выборы проходили в тяжелой обстановке прогрессирующего общенационального кризиса. Сильное давление осуществлялось со стороны общественных организаций (местные Комитеты и Советы). Вмешательство таких организаций во внутрицерковные проблемы происходило, несмотря на соответствующий циркуляр главы Временного правительства и противодействие Синода. «Советы солдатских и рабочих депутатов и другие организации вмешиваются даже в выборы игумений для женских монастырей», — с возмущением говорил член Синода протоиерей Ф. Филоненко.

Для примера посмотрим, что происходило в Екатеринбургской епархии. Епископ Серафим (Голубятиков) был уволен за произнесение проповеди 2 марта, когда он назвал членов Государственной Думы «кучкой безумных бунтарей».

После этого екатеринбургское духовенство задумалось о выборах епископа. С 16 по 25 мая прошел Чрезвычайный съезд духовенства и мирян епархии.

Ораторы приветствовали революцию и ругали «позорное дело Романовых, приведшее к разрухе». Досталось и всем архиереям, лозунг которых, по мнению одного из выступающих, был — «травить интеллигенцию и евреев». Решено было также отправить своих представителей на митинг социалистов-революционеров, чтобы рассказать им, что духовенство тоже будет «поддерживать интересы трудящихся».

Через несколько дней делегаты вспомнили, что собрались выбирать епископа. К этому времени пришла телеграмма от Львова об увольнении преосвященного Серафима и о том, что Синод предоставляет съезду право выбрать кандидата на освободившиеся место.

Основными кандидатами оказались инспектор Пермской семинарии Николай Знамировский и ректор Иркутской семинарии архимандрит Софроний (Арефьев).

Кандидатуру Знамировского обсуждали около 10 часов. Выступавшие «за» отмечали множество положительных качеств инспектора семинарии: хорошо богословски образован; знает нужды духовенства; несомненно честен.

Выступавшие «против» напоминали, что Знамировский встречался с Распутиным, и задавались вопросом: а не был ли он распутинец или «союзник» (т. е. член Союза русского народа)? «Здесь говорилось, — вещал один оратор, — о том, что Знамировский гладит детей по голове. Но мне говорят: гладит то он гладит, но с какими целями. Не является ли он членом той же распутинской партии?» (В 1924 году Знамировский все же стал епископом, короткое время управлял Свердловской епархией, был расстрелян в 1942 году.)

Архимандрита Софрония уставшие депутаты обсуждали уже не так активно. Было лишь отмечено, что у него много родственников, а это может иметь нежелательные последствия при возведении его на кафедру. К моменту голосования на съезд прибыл епископ Серафим (Александров), назначенный Синодом временно управлять Екатеринбургской епархией. В результате голосования Знамировский получил 168 голосов, а архимандрит Софроний — 113. 22 депутата отдали свой голос только что прибывшему епископу Серафиму. Обоих кандидатов известили срочной телеграммой.

Однако Знамировский в своем ответе поблагодарил съезд за доверие, но свою кандидатуру снял в пользу Софрония. От архимандрита же Софрония пришла загадочная телеграмма: «Благодарю всех любовью доверия, не имею недостатков добровольно пойти тяжкий подвиг, но и достоинств мало, чтобы считать себя достойным избрания. Судите еще раз сами, по суду поступайте. Половину июня проведу в Китае, куда влечет меня миссионерство».

Съезд затягивался. Многие депутаты его уже покинули, а вопрос об архиерее так и не был решен. «В то время, — гласит стенограмма, — определилось отношение съезда к Серафиму». Преосвященный принял столь «живое участие» в его работе, что оставшиеся депутаты единогласно решили и его поставить в список кандидатов на епархиальное архиерейство.

Высший церковный орган своим определением признал прошедшие в Екатеринбурге выборы несостоявшимися, и постановил провести новые. Основной причиной этого решения было то, что состав избирателей при втором голосовании был значительно меньше, чем при первом.

Выборы проходили еще дважды — последний раз 25 октября, аккурат в день переворота в Петрограде, и оба раза без толку – Синод не признал их результаты. Наконец, синодалам надоела эта история с выборами, и они административно назначили в епархию архиерея, не бывшего даже кандидатом — Григория (Яцковского).

И что в итоге?

Выдвижение на епархиальную кафедру мирян в революционные годы было явлением исключительным в истории Русского Православия. Но в ходе выборов ни один кандидат, не имевший сана епископа, так и не стал епархиальным архиереем.

Возраст архиереев, пришедших к власти в результате выборов, был относительно молодым и составлял в среднем 45 лет, в то время как средний возраст уволенных был 59 лет.

По мнению историка РПЦ Павла Рогозного, выборы епископов «стали фактором консолидации Церкви и легитимации власти епархиальных архиереев. Избранного владыку уже нельзя было рассматривать ставленником «темных сил». Можно уверенно сказать, что об избрании столичных иерархов, а в ноябре 1917 г. и патриарха, знала вся православная Россия. В результате выборов к власти пришли многие авторитетные деятели, не только определившие весь процесс развития Русского Православия в XX в., но и способствовавшие выживанию Церкви в условиях антирелигиозного государства».

(Материал подготовлен по книге историка Павла Рогозного «Церковная революция 1917 года»)

Читайте также:

• К выбору епископа