Ахилла

Окончание, начало тут.

Неофициальная часть «Ярославских епархиальных ведомостей» от 22 июня 1903 года открывается проповедью Ивана Ильича «Назначение и место женщины в мире и в церкви». С пропагандистской точки зрения — вполне логичный шаг. Не зря же еще «Северный край» в 1900 году отметил, что на рыбинской пристани, где собрались поклонники протоиерея Сергиева, больше было «женского полу». А чем дальше — тем больше. Уже после смерти кронштадтского протоиерея «Епархиальные ведомости» будут вздыхать по поводу прихожан: «Редко стали посещать храмы Божии, особенно мужчины». (Любомудров К., свящ. Слово к юношам по поводу упадка нравственности среди молодежи, особенно провинциальной // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1913. — № 13. — 31 марта. — С. 259) Так что надо было «окучивать» ту «целевую аудиторию», что пока еще не разбежалась.

Вот Иван Ильич и старался, как мог. Домостроевщина вышла примитивная по содержанию, но довольно художественная по манере подачи.

«Нельзя не заметить, что современный нам женский пол, особенно так называемый интеллигентный, оставил свое прямое женское назначение и взялся за рассуждение и дело, ему не принадлежащее. Место и назначение девицы или женщины указано и Богом, и природою в семье, в домашнем обиходе. Словом сказать, женщина должна заниматься христианским воспитанием, как древние благочестивые жены. Нынешние женщины забыли эти обязанности и, как мужчины, многие из них выступили на ученые поприща и взялись рассуждать о политике, о переустройстве общественной жизни; судить и рядить вкривь и вкось о церковных постановлениях и обрядах, отвергать церковные таинства, глумиться над богослужением, последуя своему учителю Толстому…» (Сергиев Кронштадтский И., протоиерей. Назначение и место женщины в мире и в церкви // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1903. — № 25. — С. 449) Ну да, как же без Льва Николаевича-то?

…В 1905 году недалеко от Ярославля, в тогдашнем городе Иваново-Вознесенске Владимирской губернии будет образован первый в России Совет — выборный орган местного самоуправления. Помимо прочего, порядка трети мест в ивановском Совете займут депутаты-женщины. А в Ярославле об этом поведает во всех подробностях (публиковать будут даже тексты воззваний ивановской ячейки РСДРП) тот самый «Северный край», который в 1900-м вполне дружелюбно описывал поездки протоиерея И. И. Сергиева по региону. Умнее надо пропаганду вести, не только на уровне заклинаний из книги протопопа Сильвестра середины XVI века. Даже и в высокохудожественном исполнении.

Но то будет в 1905-м, а пока — 43-й номер неофициальной части «Ярославских епархиальных ведомостей» 1903-го тоже открывался проповедью протоиерея И. И. Сергиева — «О старом и новом пути спасения». Чисто религиозная тема; традиционные проклятия графу Льву Николаевичу и пассаж, в наши дни вызывающий искреннюю улыбку: «Никакие Толстые и их последователи никогда не найдут и не покажут нам другого верного пути, а сами лишь постыдятся и как дым исчезнут». (Сергиев Кронштадтский И., протоиерей. О старом и новом пути спасения // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1903. — № 43. — 26 октября. — С. 799)

Ф.К. Попов сообщает нам еще об одном визите И. И. Сергиева в Ярославль, имевшем место в 1906 году.

«16 июля в 11 часу вечера прибыл в г. Ярославль долго ожидаемый ярославскими черносотенцами вдохновитель погромщиков о. Иоанн Ильич Сергиев-Кронштадтский. С парохода он отправился отдыхать в дом гостеприимного губернатора. 17 июля в церкви Святого духа собрались черносотенцы, казаки 50-го Донского полка. Иоанн Кронштадтский служил утреннюю литургию. На литургию прибыл губернатор со своей женой. Служба была превращена в черносотенный инструктаж. Кронштадтский говорил речь, читал евангелие о злых виноградарях (читай — революционерах), избивших верных слуг своего хозяина, звал всех на защиту „царя и отечества“, призывал объединиться вокруг церкви и „Союза русского народа“. После обедни он отправился для секретного совещания к настоятелю Духовской церкви и духовному руководителю казачьего полка протоиерею Константину Ушакову. После совещания с ним Иоанн Кронштадтский отправился с тем же инструктажем к командиру Донского казачьего полка, состоявшего на особом учете у ярославского [отделения] „Союза русского народа“. Здесь он сначала преподал за хорошую работу и верность царю казакам свое пастырское благословение, и затем, вместе с ними, после небольшой секретной беседы, посетил архиерея». (Попов Ф. К. Попы-черносотенцы…. — С. 44-45)

Ярославским архиереем к тому времени стал уже другой архиепископ — Иаков. Однако отношение местных «Епархиальных ведомостей» к протоиерею Сергиеву от этого не поменялось. И даже более того.

Еще 8 ноября 1905 года был создан Главный совет «Союза русского народа», и так оформилась эта политическая партия. Уже 26 ноября открылось ее ярославское отделение, причем возглавил его чрезвычайно уважаемый в городе глазной врач И.Н. Кацауров; его личная популярность среди горожан была главным фактором успешности работы «СРН» в регионе. Черносотенцы позиционировали себя православными монархистами; любое их мероприятие обязательно сопровождалось литургиями, молебнами и т. п. публичными действиями. Но вот парадокс: в «Ярославских епархиальных ведомостях» за последние месяцы 1905 года и первую половину 1906-го о «Союзе…» не сказано ничего.

Ф.К. Попов позже, с некоторой ухмылкой, свойственной активисту «Союза воинствующих безбожников», назовет ярославского архиепископа Иакова «либеральным архиереем». Хотя факты приведет вполне убедительные. Преемник «обиженного» И. И. Сергиевым владыки Ионафана просто-напросто отказался принимать депутацию черносотенцев; после позорного поражения в Русско-японской войне — не стал откликаться на их просьбу выступить с публичной речью, оправдывающей этот провал внешней политики царя. Многие «низовые» представители ярославского духовенства при архиепископе Иакове в своих проповедях прямо осуждали действия партии «истинно русских людей». Впрочем, если верить описаниям Ф. К. Попова, архиерей Иаков был всего лишь реалистом. Любовь и уважение к конкретному И. Н. Кацаурову не тождественны массовой поддержке партии маргиналов и погромщиков. Так что Ф. К. Попов вполне справедливо указывает на мотивы подобного поведения ярославского архиерея: от «СРН» он дистанцировался, «боясь уронить себя окончательно в глазах верующих». На местах «некоторая часть духовенства действовала довольно осторожно, чтобы не растерять свою „паству“, настроенную против „Союза русского народа“». (Там же. — С. 47)

Так что — все пиар-технологии, освоенные «Ярославскими епархиальными ведомостями» еще во времена владыки Ионафана, пригодились и при архиепископе Иакове.

Кронштадтский гость заезжал в Ярославль 16-17 июля 1906 года. И встретился с архиепископом. Однако же — что там в «Епархиальной хронике» за это число? Как всегда — ничего. «Июля 13-го числа, по окончании литургии в кафедральном Успенском соборе, в присутствии гражданских и военных властей и представителей казенных и общественных учреждений, прочитан высочайший манифест о роспуске Государственной думы, и преосвященным Евсевием, викарием Ярославской епархии, отслужен молебен Господу Богу о здравии Его императорского величества и всего царствующего дома». И сразу после того: «Июля 22-го числа, в высокоторжественный день тезоименитства государыни императрицы Марии Федоровны; их императорских высочеств великих княгинь Марии Александровны, Марии Георгиевны, Марии Павловны; великих княжон Марии Николаевны и Марии Павловны, высокопреосвященнейший Иаков, архиепископ Ярославский и Ростовский, служил божественную литургию в кафедральном Успенском соборе». (Епархиальная хроника // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. офиц. — 1906. — № 33. — 13 августа. — С. 483)

За великих княгинь помолиться — святое дело. Да и манифест о роспуске Думы прочесть необходимо. Правда, как говорится, во избежание, пускай это лучше делает викарий. Паства-то ярославская — она не только из казаков Донского полка, новой «целевой аудитории» кронштадтского агитатора, состоит. А вот про самого этого агитатора — лучше умолчать. Потому что… Впрочем, повторимся, в те времена еще не знали понятия «токсичная личность».

А чем же оказались заполнены «Ярославские епархиальные ведомости» за июль 1906 года? Да вот, в полном соответствии с прагматизмом правящего архиерея. В неофициальной части номера от 30 июля (ближайшего по хронологии к поездке в Ярославль И. И. Сергиева) про кронштадтского протоиерея также ничего нет, зато подряд идут публикации с «говорящими» названиями: «В защиту частной и монастырской собственности»; «Новый раздел причтовых доходов»; «Есть ли смысл отчуждать в пользу крестьян церковные земли?»…

Новые времена — новые темы. Не зря же И. И. Сергиев пять лет назад выступал в храме перед толпой восторженных рабочих; три года тому назад — обращался к обывателям с рынка и к женщинам, а нынче — приезжает в основном для общения с казаками-черносотенцами. Если оно так и дальше пойдет — то скоро действительно могут начаться «отчуждения» церковной недвижимости крестьянами и передел причтовых доходов не в пользу «служителей культа».

Впрочем, в самом конце 1906 года кронштадтский протоиерей все же попал на страницы «Ярославских епархиальных ведомостей». Двадцать шестого ноября Иван Ильич Сергиев торжественно освятил знамя «Союза русского народа». Об этом региональный церковный вестник благоразумно, дабы не будоражить «паству», промолчал. Зато было напечатано «Приложение к № 51 „Ярославских епархиальных ведомостей“» — сборник рекламных объявлений газет и журналов, предлагавших оформить подписку на себя на наступающий 1907 год. Большинство из них были церковными СМИ.

«Приложение к № 51» открывалось обстоятельным, на 2 страницы, объявлением: «за 4 рубля в год с пересылкою» предлагал себя «еженедельный иллюстрированный духовно-народный журнал „Кормчий“, издаваемый при участии отца Иоанна Кронштадтского». (Приложение к № 51 «Ярославских епархиальных ведомостей» [1906 года]. — С. 1) В дополнение к основным номерам «бесплатно» обещали прислать «12 иллюстрированных листков на современно-общественные вопросы, выдвигаемые настоящим смутным временем» и «12 книжек под общим заглавием „Современные вопросы при свете христианства“». А предназначался «Кормчий» «для благочестивого чтения в каждой семье православного русского народа».

Это было в начале «Приложения к № 51», а ближе к его середине издатель В. В. Комаров извещал, что готовится к выходу «сборник романов и повестей „Свет“ на 1907 год». «Можем смело сказать, что ни одно издание не дает такого громадного беллетристического материала для чтения, как сборник романов „Свет“», — уверяло объявление. И расшифровывало: в 1907 году в «Свете» «будут напечатаны полностью мемуары императрицы Екатерины II, которые она вела, и записки статс-дамы Дашковой, которая играла выдающуюся роль при низвержении императора Петра III. До манифеста 17 октября, которым дарована свобода печати, записки эти были в России запрещены и известны лишь по немногим заграничным спискам». А также ожидалась публикация: «Граф Толстой Л. Н. Роман „Воскресение“ с заграничного издания, с восстановлением всех цензурных выкидок из этого произведения». (Там же. — С. 19)

Поскольку денег не хватает постоянно, то в 1907 году «Ярославские епархиальные ведомости» выпустили точно такое же рекламное «Приложение к № 51». По сравнению с предыдущим, имевшим объем чуть менее 50 страниц, «Приложение» 1907 года «пополнело» до 80 с лишним. И туда тоже уместилось решительно все. Журнал «Нива» обещал в подарок своим подписчикам «полное собрание сочинений в 28 книгах Глеба Ивановича Успенского» и разъяснял: «Глеб Успенский — писатель-гражданин в высшем смысле этого великого и близкого нам отныне слова. Глеб Успенский, по меткому выражению критики, протягивает правую руку графу Льву Толстому, а левую Салтыкову-Щедрину, соединяя своим писательским гением этих двух корифеев нашей литературы». (Приложение к № 51 «Ярославских епархиальных ведомостей» [1907 года]. — С. 74)

В общем, правильно делал граф Толстой, что не реагировал на газетные вопли кронштадтского протоиерея Сергиева, несшиеся из каждой его опубликованной проповеди. Не было повода. «Епархиальные ведомости» в крупном торгово-промышленном, университетском… короче, развитом городе — сами предпочитали Льва Николаевича «всетоксичному» «батюшке» из Кронштадта.

Хотя как раз ближе к концу 1907 года, в октябре, Ивана Ильича Сергиева сначала торжественно избрали пожизненным членом «Союза русского народа», а 19 ноября он собственноручно заполнил и подал формальное заявление о приеме в эту партию. О чем «Ярославские епархиальные ведомости» снова благополучно промолчали, дабы не злить лишний раз «паству».

Впрочем, «Приложение к № 51» 1907 года скорее было «инерцией» правления владыки Иакова. Одиннадцатого апреля 1907-го в Ярославль прибыл новый архиепископ — Тихон (Белавин), будущий Патриарх Московский и всея Руси. Но это будет потом, а пока — новый глава ярославских церковников не только принял делегацию «Союза русского народа», но и стал почетным председателем его местного отделения.

Уже в 1908 году в «Ярославских епархиальных ведомостях» случилось то, чего раньше не бывало никогда: Ивана Ильича Сергиева упомянули в «Епархиальной хронике». «Июля 28-го, в день празднования иконы Смоленской Божией Матери, высокопреосвященнейший Тихон ездил в отделение Иоанновского женского монастыря в селе Ваулове, Романово-Борисоглебского уезда, слушал литургию, совершенную о. Иоанном Кронштадтским, после которой посетил о. Иоанна и обозрел монастырские храмы и строения и соседнюю приходскую церковь села Никольского-на-Эдоме». (Епархиальная хроника // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. офиц. — 1908. — № 38. — 21 сентября. — С. 642)

В декабре того же года Иван Ильич умер. «Ярославские епархиальные ведомости» почтили его память, опубликовав в неофициальной части 52-го номера еженедельника сразу две проповеди кронштадтского агитатора. Да, пожалуй, именно так и следует называть эти тексты. Формально, первый из них посвящен празднику Рождества Христова, второй — наступающему новому году. Но это — не о церковном празднике и не о «новолетии». Это — хорошо нам знакомая агитация Ивана Ильича.

«Да не покажется странным, если в нынешнее безбожное время я предложу сегодня всем такой вопрос: кто из христиан, интеллигентами называемых, живо интересуется, с духовной точки зрения, нынешним великим праздником Рождества Христова?» Это — начало речи И. И. Сергиева. Далее — ставший традиционным набор проклятий из общей серии «образованные просто одолели». «Ученые мира сего, разглагольствующие с кафедр в высоких учреждениях государства и всяких других; вы, учащие и учащиеся, особенно в высших учебных заведениях, но для Бога самые последние и отверженные по духу мятежа и непокорности властям, — посылаю я вас к яслям вифлеемским. Отбросьте вашу гордость пред вашим Творцом и Спасителем и единственным истинным учителем!» (Сергиев И., протоиерей. Слово на день преславного рождества во плоти Господа и Бога и спаса нашего Иисуса Христа // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1908. — № 52. — 28 декабря. — С. 919)

Впрочем, были и некоторые отличия от подобных пропагандистских речей прежних лет. «Кто вас научил непокорности и мятежам бессмысленным, коих не было прежде в России и в других государствах?» — «заламывал руки» в отчаянии кронштадтский агитатор. И, в завершение выступления, расписка в собственном бессилии: «К вам обращаю мою священническую речь, хотите слушайте, — хотите не слушайте…» (Там же)

В «Слове на Новый год» — те же стенания. «Итак, новый год, а беспорядки старые; старая свобода всяких союзов, собраний, особенно университетских; свобода вероисповеданий. То есть, живи по велению своей извращенной, безбожной свободы и переходи в какую хочешь веру; свобода расколов, совести, свобода печати». (Сергиев И., протоиерей. Слово на новый 1909 год // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1908. — № 52. — 28 декабря. — С. 920) Действительно — оставить бы на всю Россию один «Союз русского народа», до активистов которого уже в 1906 году сократилась целевая аудитория кронштадтского пропагандиста…

Новый 1909 год начался для «Ярославских епархиальных ведомостей» с очередной новинки: впервые газета опубликовала свой собственный материал об Иване Ильиче Сергиеве. Не перепечатку из какого-нибудь столичного официального издания, а текст, написанный ярославским автором. Вернее, это была компиляция, составленная редактором «Епархиальных ведомостей» протоиереем М. Троицким. Он и прежде писал все некрологи для газеты — вот и статью о Сергиеве тоже поручили ему.

Вышедший из-под пера Троицкого текст (в печатном виде — пять полных страниц мелким, убористым шрифтом) по-своему прекрасен. Стараясь угодить новому руководителю епархии, почетному председателю Ярославского отделения «Союза русского народа» архиепископу Тихону, протоиерей написал очень подробный и очень честный портрет покойного кронштадтского агитатора. Безо всякого стеснения, ужимок и лицемерия. «Каков есть — такого и в люди несть», как говорится.

Например, очень хорошо описана церемония прощания с покойником, больше напоминающая проводы адептами тоталитарной секты своего гуру. «В толпе слышались истерические рыдания и причитанья: „Закатилось наше солнышко!“, „На кого покинул нас, отец родной?!“, „Кто придет на помощь нам, сирым, немощным?!“» «Пламенный в своей вере отец Иоанн — самое великое, что создал простой народ за последние 80 лет!» (Троицкий М. Протоиерей Иоанн Ильич Сергиев Кронштадтский (Некролог) // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1909. — № 2. — 11 января. — С. 26, 28)

Впрочем, некоторые моменты биографии покойного Ивана Ильича протоиерей Троицкий вновь предпочел «передоверить» цитатам. Привел, например, пространное рассуждение известного тогдашнего реакционера М. О. Меньшикова о политических взглядах новопреставленного: «Самым грязным и низким врагом великого священника являлась еврейская пресса…» Вообще — там чуть не целая страница цитат из «выдающегося современного публициста» (определение М. Троицкого), но мы ограничимся одним этим предложением. Ибо все остальное — в чистом виде состав преступления, предусмотренного 282-й статьей нынешнего Уголовного кодекса РФ. Поэтому обозначим главное: идейный борец с засильем еврейской прессы покойным кронштадтским проповедником искренне восхищался. Скажи мне, кто твой друг…

От самого редактора «Епархиальных ведомостей» в некрологе — минимум текста. В начале — очень осторожное суждение о личности дорогого покойника: она «настолько необычайна, высока и многосодержательна, что осветить ее со всех сторон в настоящее время нет возможности». (Там же. — С. 25) В конце — умелое снятие с себя ответственности за содержание некролога: «Закончим наш скорбный лист словами нашего возлюбленного монарха, государя императора…» (Там же. — С. 30) Государь «оплакивал кончину» Ивана Ильича. А редактор Троицкий как бы намекал читателю: ну, вот и мы тут рыдаем — никуда не денешься… Царь!..

Несомненным достоинством некролога является констатация исторического факта, важного для биографии И. И. Сергиева: «Летом истекшего года он приезжал отдохнуть и укрепиться здоровьем в Ваулов монастырь, нашей Ярославской губернии, в котором посетил праведного старца наш Высокопреосвященнейший архиепископ Тихон. Это была уже последняя из многочисленных поездок о. протоиерея по России». (Там же. — С. 26)

В дальнейшем сочувствие правящего архиерея к черносотенцам не сильно повлияло на отношение «Ярославских епархиальных ведомостей» к Ивану Ильичу. Похоже, он продолжал оставаться именно «токсичной» фигурой, и это надо было учитывать. Больше в 1909 году «Ведомости» покойного кронштадтского проповедника не вспоминали.

В первом номере за 1910 год, хронологически наиболее близком к первой годовщине смерти протоиерея, было помещено «Слово об отце Иоанне Сергиеве (Кронштадтском)», но вновь не ярославского автора. Написал этот текст «приват-доцент Харьковского университета священник Иоанн Филевский», а «Ярославские епархиальные ведомости» только перепечатали его с какого-то другого издания. Преисполненный благоговения к покойному, очерк приват-доцента примечателен отдельными формулировками. «Личность отца Иоанна Ильича Сергиева является одною из самых достопамятных в русской церковной истории XIX века». Действительно — достопамятная личность, причем и по сей день. Вопрос — чем именно достопамятная?

«Никому не было тесно в его любви. И православные, и лютеране, и католики, даже магометане и евреи — все были обласканы и ободрены отцом Иоанном». (Филевский И. Слово об отце Иоанне Сергиеве (Кронштадтском) (+ 20 декабря 1908 года) // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1910. — № 1. — 3 января. — С. 8) Не зря уважаемый автор оговаривался про XIX век: о том, что «евреи сами виноваты в Кишиневском погроме», протоиерей Сергиев будет заявлять уже в ХХ столетии. А говоря про XIX век, можно и про его любовь к евреям упомянуть. В те годы Иван Ильич действительно не освящал знамя партии националистов-погромщиков и не становился ее почетным членом.

«Все веровали в отца Иоанна, безусловно веровали в его свободно-дерзновенную молитву, и творились чудеса». (Там же. — С. 9) И вновь не поспоришь с приват-доцентом Филевским: великая вещь «эффект плацебо».

Хотя про некоторые особенности поведения кронштадтского протоиерея, пожалуй, лучше было и не писать. А то как-то резонируют они с общей благостностью сочинения харьковского священника. «О, нам приснопамятны эти несметные массы народа, угнетавшие отца Иоанна! Он едва спасался от них. „Я, видно, умру в народе“, — говаривал отец Иоанн, чувствуя эту невообразимую давку вокруг себя». (Там же. — С. 8)

В том же 1910 году одним из помощников архиепископа Тихона стал новый викарий Ростово-Ярославской епархии, епископ Рыбинский Сильвестр. В результате в «Епархиальных ведомостях» появились два достаточно больших текста об Иване Ильиче Сергиеве.

Сначала вдруг «расцвела и заколосилась» «Епархиальная хроника», до этого годами обходившая личность Ивана Ильича стороной. А тут вдруг читаем: «Июня 26-го дня утром в 6 часов преосвященный Сильвестр, епископ Рыбинский, выбыл из Ярославля по железной дороге в Успенский Вауловский скит. Подъезжая к скиту, невольно в мыслях воспроизводишь облик основателя [его] — приснопамятного отца Иоанна Кронштадтского. Вот, на пути к монастырю, небольшой ручеек ползет между березовой рощицы. Здесь так часто батюшка любил в уединении проводить время и много, много мест, где любил батюшка помолиться в уединении, и эти места остались дорогими для человека, верующего в праведность пастыря. Скитский храм не блестит золотом и другими драгоценными украшениями, но он дороже блеска золота. Здесь, в этом святом храме, уже страдавший тяжким недугом, летом 1908 года в течение 40 дней каждодневно совершал бескровную жертву великий молитвенник земли Русской отец Иоанн Кронштадтский. Здесь, в этом святом храме, воочию слушались златоустные его поучения». (Невский Н., и. об. Протодиакона. Епархиальная хроника // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1910. — № 29. — 18 июля. — С. 556) Прямо не «Епархиальная хроника» (краткий отчет о богослужениях, совершенных правящим архиереем и викарием епархии), а очередной некролог-панегирик протоиерею Сергиеву.

Вдвойне любопытно, что в данном конкретном случае (редчайшем в «Ведомостях»!) «Епархиальная хроника» не анонимна, а имеет автора: «И. об. протодиакона Николай Невский». Ну да, епископа Сильвестра ведь недавно назначили; еще не успел утвердить штат подчиненных. Решает — кто из «и. об.» пойдет на увольнение, а кого утвердить… Вот Николай Невский — он чутко реагирует на личные пристрастия нового викария, молодец.

Не менее чутко откликался на индивидуальные особенности владыки Сильвестра и настоятель Воскресенского собора Романова-Борисоглебска протоиерей Л. Сретенский. Для «Епархиальных ведомостей» он написал заметку «В Вауловском Успенском ските 30-го августа» — о том, как Рыбинский епископ совершил там «торжественное архиерейское богослужение».

Тоже все в подробностях расписал и про предмет особого почитания владыки Сильвестра не забыл: «По [совершении] литургии в комнате дачного дома, которую занимал приснопамятный основатель обители, о. протоиерей Иоанн Кронштадтский, преосвященный Сильвестр отслужил об упокоении его литию. Говорил импровизированное живое слово с примерами из жития преподобного Серафима Саровского и приснопамятного батюшки о. Иоанна Кронштадтского. За предложенной заведующей обителью трапезою владыка Сильвестр, как почитатель о. Иоанна Кронштадтского…» (Сретенский Л., протоиерей. В Вауловском Успенском ските 30-го августа // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1910. — № 38. — 19 сентября. — С. 752) Хотя про почитание епископом покойного протоиерея Сергиева — наверное, не надо было упоминать. Сомнения в искренности восторгов личностью покойного проповедника из Кронштадта появляются.

Эта попытка сделать Ивана Ильича постоянным героем публикаций «Епархиальных ведомостей» была последней. В дальнейшем о нем вспоминали редко. Четвертая годовщина его смерти была отмечена публикацией «Из воспоминаний о протоиерее Иоанне Ильиче Сергиеве-Кронштадтском». В очередной раз — не авторский материал из Ярославля, а перепечатка — из «Известий по Казанской епархии». Ближе «Софийской церкви города Свияжска священника Аристарха Сперанского» не нашлось никого, кто бы вспомнил дорогого покойника добрым словом.

О. Сперанский вспоминал, как присутствовал в 1904 году на встрече кронштадтского протоиерея со священством города Сарапула. Потребовав организовать мероприятие так, чтобы на него не попал никто «не в священническом сане», гость поделился с «пастырями» опытом идеологической работы с «паствой». Помимо прочего, сарапульские священники интересовались вопросом: «Как бороться с унынием в деле пастырства, которое приходится переживать при виде торжествующего в мире зла?» Выяснилось, что в общении с коллегами по цеху кронштадтский агитатор куда менее склонен истерить, чем при выступлениях перед «пасомыми». «Другое дело — уныние от торжествующего в мире зла. Подобное состояние и мне приходилось переживать. Но с существованием зла необходимо мириться, помня то, что так уж премудрому Богу было угодно, чтобы в мире добро и зло жили рядом, и что он, как всемогущий, ему только ведомыми путями способен и зло обратить в добро». (Сперанский А. Из воспоминаний о протоиерее о. Иоанне Ильиче Сергиеве-Кронштадтском // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1912. — № 51. — 16 декабря. — С. 1022)

От оценки личности дорогого покойника отец Аристарх в очередной раз умело уклонился: «Я не буду характеризовать незабвенный нравственный облик почившего, его жизнь и деятельность — все это в той или другой степени известно верующим русским людям». (Там же. — С. 1017)

В декабре 1913 года из Ярославля уберут архиепископа Тихона; есть мнение, что вследствие конфликта с губернатором графом Татищевым. Ему не нужен был архиерей-черносотенец, дестабилизирующий и без того напряженную обстановку в регионе. Викарий епископ Сильвестр пока останется, но будет вынужден поумерить свое почтение к «Союзу русского народа» и покойному кронштадтскому протоиерею, когда-то освящавшему знамя партии.

Поэтому «отца Иоанна» местные «Епархиальные ведомости» будут вспоминать исключительно «при оказии». Например, вот по такому поводу: «Один из почитателей покойного о. Иоанна Кронштадтского, не пожелавший открыть своего имени, обратился в Кронштадтское городское управление с предложением пожертвовать необходимую сумму на покупку городом каменного дома. Дом этот находится недалеко от Андреевского собора, в котором более полувека прослужил почивший батюшка. Свое пожертвование неизвестный благотворитель обусловливает тем, чтобы городом были открыты в приобретаемом доме две школы имени о. Иоанна Кронштадтского». (Крупное пожертвование в память о. Иоанна Кронштадтского // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1913. — № 27. — С. 540)

Сообщить о крупном пожертвовании в Кронштадте и тем самым подать пример местным благотворителям — дело нужное. Особенно в свете другой публикации «Ярославских епархиальных ведомостей» за тот же 1913 год. Один из участников епархиального съезда духовенства высказывался по поводу идеи увеличить оптовые цены на свечи ярославского свечного завода. «При увеличении цен на свечи [церковные] старосты должны будут делать другую, повышенную, расценку продаваемых свечей. А попробуйте простой деревенской женщине дать вместо нынешней пятачковой свечи за ее пятачок ту свечу, которую она привыкла покупать за три копейки — да ведь целый бунт произойдет на местах из-за этой расценки!» (К. П. Рискованный шаг // Ярославские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. — 1913. — № 51. — 22 декабря. — С. 1046)

Вот и до полуграмотных, когда-то богобоязненных сельских женщин очередь дошла. Именно к ним как к своей целевой аудитории за 10 лет перед тем обращался через «Ярославские епархиальные ведомости» религиозный пропагандист протоиерей Иван Ильич Сергиев. Интеллигенция к тому времени за Львом Толстым пошла, рабочие Ярославской большой мануфактуры (и не только) — за хорошей зарплатой и правом участия хотя бы в местном самоуправлении. Оставались деревенские женщины. К ним и взывал тогда кронштадтский агитатор.

Не помогло.

Слишком уж «всетоксичным» был «всероссийский батюшка» и пропагандируемые им идеи.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: