Ахилла

Анна К.

Рассказ о попадье и паре влюбленных, опубликованный на «Ахилле», как-то так затронул чувства, мысли и память, что захотелось вспомнить и свою историю, а она не из тех, о чем напишешь Вконтакте или Одноклассниках, только так — не называя имени. А поделиться хочется, потому что понимаю – так было не только у меня, не только со мной, и может быть, моя история поможет кому-то из ваших читательниц.

Когда в конце 80-х годов совсем еще юной женщиной я пришла в Православную Церковь, духовной литературы было очень мало. Из той, что была мне доступна, а также из проповедей батюшек, я быстро усвоила, что секс – это грех, который получает некоторое оправдание – и довольно так слабое, — только в законном венчанном браке.  А я как раз недавно вышла замуж – ждала ребенка, поэтому события были форсированы родственниками. И на моего новоиспеченного супруга свалилась мало того, что капризная и нервная в силу своего положения, но еще и религиозноозабоченная жена.

Надо сказать, что воспитание я получила, как большинство моих сверстниц, совершенно пуританское, в стиле – умри, но не давай поцелуя без любви. Это в подростковом возрасте толкнуло меня в сторону совершенно противоположную, просто по принципу – раз мама говорит, что это плохо, значит, надо проверить. Правда, проверить как-то не получалось, «я – правильная девочка» невидимыми чернилами было написано у меня на лбу и легко считывалось парнями. Я влюблялась, целовалась и прочее, но оставалась в пределах заветной черты вплоть до второго курса института. В моей студенческой тусовке, среди общежитских девиц, я стала ощущать свою девственность как нечто совершенно неприличное, слушала их излияния и рассказы про ночевки с парнями, про то, что оргазм – это круче наркотиков, и в итоге потеря девичества стала для меня чуть ли не навязчивой идеей. Как назло, молодые люди, которые в меня влюблялись, были, как на подбор, интеллигентные и мягкие, не приставали, не склоняли, не торопили, а я была зажата и стеснительна, и у меня бы язык не повернулся сказать романтически-нахальное: «хочу, чтоб ты был моим первым мужчиной».

И тут мне повезло – прямо в институте ко мне подошел мужчина лет 45 минимум, не особенно симпатичный, но и не противный, богемного вида, представился фотографом, сказал, что ищет моделей для фотосъемок – «фотосессии» тогда еще не говорили. Я согласилась не сразу, но после двух свиданий в кафешке, решилась на авантюру и поехала к нему домой. Утром, пока жена на работе – да, он оказался женат, даже не скрывал, но, конечно, жаловался на холодность и непонимание супруги и говорил, что отношения у них просто соседские. Оттого ли, что к фотографу я испытывала только легкую симпатию, не более того, или оттого, что как я сейчас понимаю, любовник он был никакой – первый секс был блеклым и скучным. Ни о каком оргазме, конечно, не было и речи. Это было бы разочарованием, если бы не положило конец ощущению ущербности в сравнении с подругами и однокурсницами. Отношения с фотографом на этом закончились, он звонил, ловил на выходе из института, даже стоял пьяный на коленях прямо возле институтского крыльца, но я всячески избегала беднягу, так что ему пришлось оставить меня в покое.

В молодого человека, за которого я потом вышла замуж, я была сильно и взаимно влюблена, но всего того прекрасного, что я вычитала у Хемингуэя и о чем грезила, чтоб земля уходила из-под ног – так и не случилось, хотя секс уже и доставлял радость и приятные ощущения – скорее оттого, что хорошо было моему парню, а то, что должно быть хорошо и мне, я как-то не думала, да и он по неопытности тоже.

Рождение же детей, да еще и неофитство окончательно закрыли для меня шансы ощутить радость от физической стороны брака. Брак – это серьезная вещь, духовная, а плотские утехи – это что-то низменное, опускающее людей на животный уровень, это можно разве что терпеть, не более того. Так я приняла свою фригидность за особую духовность. Испытывала страшный дискомфорт и буквально муки совести, когда «уступала» мужу во время постов. Только много позже я поняла, что он еще проявил много терпения, другой бы не выдержал и ушел, а он всего лишь злился и дулся, и все больше времени проводил с друзьями, а потом и с другими женщинами. Все его попытки склонить меня на какие-то новшества в сфере семейного секса, чтоб выйти из жестких рамок устоявшегося регламента, наталкивались на мой возмущенный отпор. Оральный секс – грех, достойный геенны огненной, страшная мерзость, ведь как потом причащаться, да и как говорить это на исповеди, нет, лучше умереть!

Так я и жила все семнадцать лет брака, понятия не имея ни о каком оргазме, читая запоем православные книжки, таская дочек в храм по воскресеньям. Муж перестал делать попытки меня просветить, выполнив супружеский долг, как он его понимал, отворачивался и засыпал, а я тихонько ревела в подушку, потому что без физиологической разрядки секс доставлял не только дискомфорт и томление, мешавшее заснуть, но и депрессию.

Да, забыла сказать, что в первые же годы церковной жизни у меня появился молодой – ненамного меня старше и только-только рукоположенный, но уже вообразивший себя старцем духовник. И на мои жалобы, что муж недоволен постами, он сразу категорически сказал: пускай злится, это тебя не должно волновать, главное – не изменять Христу. И вот после этого каждый секс в пост для меня был изменой Христу. Именно так я это ощущала, это, конечно, нельзя было скрыть, и, само собой, ни одному мужчине это бы не понравилось.

Через пятнадцать лет брака я случайно в блокнотах мужа, уехавшего в командировку, наткнулась на его переписку с любовницей, а потом, поговорив с нашим общим знакомым, поняла, что она была не единственной за это время. Это был страшный шок, ужас, потрясение всех основ, я думала, что просто не переживу. Но он каялся, просил прощения, духовник велел смириться, простить, мама пугала, что я не смогу одна содержать детей на свою копеечную зарплату, и я простила. Пошла в парикмахерскую, постриглась, стала хоть немного следить за собой, но через несколько лет наш брак все равно пришел к краху. Я снова узнала об измене, но на этот раз ничего не сказала, ни с кем не поделилась своим горем. Духовника перевели куда-то в область, и я на удивление спокойно к этому отнеслась, видимо, хватало семейных передряг.

Совершенно неожиданно для себя я поняла, что устала от духовной литературы, от постоянных хождений в храм. Дочки выросли и все чаще стали пропускать службы, одной мне было в храме неуютно, подруг я там не завела. Стала снова читать зарубежную литературу, сидела на курайнике, с интересом читала какие-то дискуссии, даже сама где-то высказывалась. Там же познакомилась с мужчиной, который через год стал моим любовником. Если бы кто-то сказал мне об этом несколько лет назад, я бы просто плюнула ему в лицо или снисходительно пожалела. Что угодно может произойти со мной, но не это.

Когда я поняла, что влюблена, было поздно. Конечно, ходила на исповедь, мне говорили, что отношения надо порвать, но я была не в силах. Как ни странно, когда тебе под 40, подавлять чувства, держать себя в руках еще сложнее, чем в 18 лет. И то, что ты знаешь, как надо молиться, поститься, бороться со страстями, всю эту технологию в теории – ничем тебе не помогает. Ты обращаешься к Богу, просишь отвести искушение, хотя бы физически удержать тебя от падения – послать болезнь, чтобы ты не могла поехать на свидание, задержать электричку, на которой едет к тебе любимый – чтоб свидание отменилось. Увы.

Дочери сдавали выпускные экзамены, потом вступительные, я помогала, переживала, но все это было где-то на фоне… А жизнью была переписка с любимым в аське, редкие встречи на съемных квартирах и запойное чтение по ночам, рядом с храпящим мужем – то «Одиночества в сети», то романов Франсуазы Саган, прочитанных в юности, но уже забытых и заново полюбившихся… На этот раз мне повезло с мужчиной — он сделал все, чтобы я получала наслаждение от секса, я поняла, что вовсе не фригидна, а совсем напротив – очень даже темпераментна, что с любимым человеком все чисто и все не грех, что бы там ни писали в книжках святые отцы. Наверно, этим романом я в том числе мстила своему мужу за измены. Будучи православной, очень легко внушить себе, что ты простила, но потом понимаешь, что все это самообман, что простила ты только тогда, когда изменила сама.

И странное дело – я продолжала спать с мужем, отношения с ним даже несколько оживились, некоторое время мне казалось, что я так счастлива, что могу любить обоих, но каждый раз, когда я была с законным супругом, у меня было чувство, что я изменяю любовнику – а не наоборот. Через какое-то время мы все же разошлись – к тому времени через курайник я познакомилась с одним хорошим умным священником, переписывалась с ним в аське, рассказала о том, что у меня происходит, и он сказал, что развод будет лучшим выходом для всех, что брак уже разрушен, а жить без любви – это намного более страшный грех, чем развод.

Развод, конечно, дело душевыматывающее, и ничего хорошего в нем нет. Помню, как меня изумляли некоторые дамы на том же курайнике, прыгающие от счастья, что наконец развелись. Мне трудно это понять, ведь в любом случае развод — свидетельство того, что ты с чем-то не справилась, что-то не удалось, да и дети, пусть уже не маленькие, переживают, чему тут радоваться? Но то, что все к лучшему — это точно. Буквально через несколько месяцев после развода муж уже жил со своей бывшей любовницей, живет и по сю пору, и знаю, что вполне счастливо. У меня все было несколько сложнее, но сейчас и я вышла замуж за любимого человека (того, с курайника) и тоже счастлива.

К сожалению, никакого внятного учения о земной человеческой любви, об эросе в православии не существует, каждый справляется с вопросами пола в меру своего разумения и часто так же неуклюже, как я. Теперь, уже на основании собственного опыта, я верю – что любовь невозможна без эротики, пренебрежение телом ведет к тяжким разочарованиям и неврозам, убивает любовь, что забота об оргазме женщины – непременное условие любви к ней мужчины, если для него неважно – хорошо ей или нет – ни о какой любви, в браке ли, вне его – не может быть и речи, какие прекрасные слова он бы ни говорил, что ложе нескверно – только там, где любовь, там же, где ее нет  — даже при наличии штампа в паспорте сожительство становится прелюбодеянием.

Читайте также:

• Так вам и надо