Ахилла

Одна из глобальных проблем человечества с его самых ранних времен — неспособность людей мирно договариваться или просто разговаривать друг с другом. Одна из причин этого — разный категориальный аппарат, то есть под одним и тем же словом мы часто понимаем совсем разное. А это непонимание влечет не только споры, вражду, но порой и войны между народами.

Непонимание в религиозной сфере строится на той же основе. Как разговаривать, как донести свою мысль и услышать другого, если под терминами «религия», «вера», «Бог», «христианство», «церковь», «атеизм» и т.п. мы подчас понимаем совсем противоположные вещи? Вот только маленький пример из моего последнего опыта.

В своей колонке к пятилетию «Ахиллы» я написал, что меня религия уже не интересует. Один читатель спросил: а что я понимаю под словом религия. Для него религия — это живая свободная связь с Богом, а для меня напротив — религия — это внешняя социальная структура, с ее одобрениями и запретами, надсмотром и наказанием, необходимостью следовать предписаниям и служить чьим-то «высшим» целям. То есть религия для меня — это несвобода, как раз религия часто и закрывает возможность свободного взаимодействия с Богом.

А другой читатель разочаровался во мне, узнав о моем равнодушии к религии, припечатав приговором: «равнодушный к Богу — равнодушен и к ближним». То есть религия для него равна Богу.

И как тут договориться?

Мне кажется, путь к пониманию друг друга, в той же религиозной сфере, — это, во-первых, стремление сначала договориться о значениях и смыслах слов: правильно ли мы понимаем другого человека или же додумываем за него.

А второе — чтобы договориться, нужно не заниматься «миссией», не навязывать другому свою «истину», а лишь поделиться своим, частью себя, и выслушать другого, принять его опыт как ценность саму по себе, даже если этот опыт или эти взгляды совсем не близки твоим.

Примерно в этом ключе мы и постарались побеседовать с екатеринбуржцем Денисом Порубовым — о вере и атеизме, о духовном пути и личном опыте. Уточню, что это не интервью, а просто живая беседа, из которой я выбрал некоторые цитаты.

Моему собеседнику 47 лет, учился в Уральском госуниверситете на философском факультете, работает в полиграфии, увлекается астрономией и занимается ее популяризацией.

Приход к вере

Денис был одним из первых кришнаитов тогда еще Свердловска:

«Я взрослел в интересные времена — в восьмидесятые. Тогда появились новые веяния в культуре, много новой информации. Интерес к мистике зародился тогда.

Отрицание старой советской идеологии, атеизма сыграло роль. Раз нам врали, то врали во всем».

Денис изучал восточную мистику, религиозные синкретические учения, но постепенно пришел к христианству, православию:

«Мне казалось, что православие — конечный пункт, то, к чему надо было прийти».

При этом воцерковленным человеком не стал: крещение так и не принял, хотя изучал апофатическое богословие. В храм ходил, когда была потребность, а на Пасху старался приходить всегда:

«В церкви у меня был эмоциональный подъем, ощущение благодати — где-то есть сила, которой ты сопричастен. Когда возглашают „Христос воскресе“, ощущаешь, что ты причастен чему-то большему, твоя жизнь не ограничена земными рамками. Переживания, которые нельзя получить, будучи неверующим человеком.

Приходил на Пасху всегда, у меня была потребность. Пасха — это ось, вокруг которой вращается все христианство».

О вере

«Задавая Богу вопрос, не надо пытаться самому на него ответить».

«Вера — это внутреннее убеждение, ощущение. Если вера на первом месте, то логика отходит на второй план. Ты не веру проверяешь логическими построениями, а свои умозаключения проверяешь верой, и если они не соответствуют вере — тем хуже для них».

О вере и науке

Будучи верующим, Денис не видел противоречий между верой в эволюцию и верой в библейского Бога, а астрономию считал путем познания Божьего творения:

«Есть восьмой псалом: „Когда взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что́ есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?“ Когда ты смотришь на звездное небо, есть ощущение глобальной разницы между мирозданием, вселенной и тобой, человеком. У меня это сливалось: восхищение творением Бога и моим местом в этом. Поэтому я считал, что наука, познание творения Бога — хороший, правильный процесс, так надо, достойное занятие».

Вопросы к РПЦ

«У многих верующих есть вопросы к структуре РПЦ. В какой-то момент мне стало казаться, что иерархи Церкви, начиная с патриарха Кирилла, спикеров вроде Чаплина и Смирнова, ведут себя так, как будто они точно знают, что Бога нет. Будто они позвонили в небесную канцелярию, а им сказали: чуваки, пардон, Бога нету. Они будто точно знают, что им ничего за это не будет, что моральные принципы не стоят ничего.

Меня это удивляло, но моя вера от этого не страдала. Я решил: ну раз они себя так ведут, печально, но Бог им судья.

Недовольство Церковью как общественной организацией у меня нарастало постепенно. Я понимал, что православие — вера правильная, но люди так себя не ведут. Я стал задумываться: может, сказать себе, что я уже не православный?

А тут появился новый, веселый папа, Франциск, который стал отказываться от привилегий, летал на самолете с обычными гражданами. Я думал: о, вот пример, так же надо. Я понимал, что в этом есть изрядная доля популизма, но это же хороший популизм. И возник контраст: между тем, что у нас, и тем, что там. Дискомфортное было у меня состояние».

Потеря веры

Шагом к потере веры стало общение в скайпе со старой знакомой, которая стала лютеранкой и вела общественную деятельность на благо своей лютеранской общины:

«Меня поразил внутренний свет, исходивший от нее, — свет человека, живущего в гармонии с собой, со своей верой. Как дерево, которое выросло и цепляется за облака, так и здесь человек вырос в другой мир. Будто греешься на солнце, которое тебя защищает. Я увидел в ней ту самую гармонию, равновесие, которого мне не хватало.

Мне казалось, что протестантство — упрощенный вариант, а оказалось: вот, можно так. И я подумал: а может, попробую? Конечно, православие лучше, но, может, они, протестанты, все такие?

Связался с нашей лютеранской общиной, начал собирать информацию, читать. И вот тут я понял, что не хочу к ним идти — веры во мне больше нет.

Может показаться, что я терял веру под влиянием общественно-политических процессов — на самом деле нет. Я менялся, занимался наукой на любительском уровне, и постепенно мне стала не нужна вера. Я просто осознал это в тот момент. Я смотрел на тексты лютеранские и понимал: чувак, ты атеист.

Это было эмоциональной встряской. Но потом я подумал: а что поменялось? Мои моральные принципы, мои отношения с людьми не поменялись, когда я веру потерял. Вера ушла, но остальное не изменилось».

Об атеизме

«Религия не ерунда. Мои ощущения в вере не были ерундой, были важными. И ощущения другого верующего человека — не ерунда, они важны для него. Верующий может заблуждаться в чем-то с моей, атеистической точки зрения, но его вера, его переживания — не ерунда.

Люди верующие — не глупые, не негодяи, хотя такие и есть, как и среди атеистов. Это просто люди с иным мировоззрением. Религия — часть нашей культуры.

В свое время я сам посмеивался над людьми, которые говорили, как один мой знакомый: „я, конечно, неверующий, но что-то такое там есть“. И он делал такой жест рукой у виска, будто закручивает воображаемую лампочку. А сейчас я могу сказать, что „чего-то такого“ нет. Это атеизм.

Атеисту теоретически можно доказать, что что-то есть: чудеса, существа иной природы. Но в тот момент, когда ему это продемонстрируют, то для него сверхъестественное просто переходит в разряд естественного.

Любое событие, явление мы стремимся объяснить. У религии тоже есть эта объяснительная функция. Но в современном мире объяснительная роль религии уменьшается — на те же вопросы теперь отвечает наука.

Сейчас в моем мироощущении поменялось место человека в мире. Человек верующий делегирует Богу наделение мира смыслом, атеист считает, что смыслом все наделяет только человек. Когда Бога над человеком нет, то человек становится выше. За что раньше отвечал Бог — за это сейчас отвечает человек».

В конце беседы Денис подчеркнул, что не является воинствующим атеистом, не видит смысла бороться с религией. Но есть общий враг и для атеистов, и для верующих — это мракобесие, агрессивные адепты которого не склонны к диалогу, зато готовы все и всех вокруг запрещать, вплоть до применения к противникам насилия:

«Мракобесие — зло, это общественная проблема, против этого должны бороться все».

***

От себя добавлю, что из разрозненных цитат, возможно, читателям будет трудно составить цельный образ моего собеседника, но в этом и смысл: мы должны помнить, что за текстом, за словами всегда есть человек, который всегда сложнее и глубже слов и мыслей, которые есть у него в данный момент. Человек — это живой процесс, Божье ли творение или космическая гордая пылинка — тут каждый сам пусть определится, — и нет нужды воевать и ломать другого под свое мнение, которое тоже не статично, — мы вполне можем и мирно сосуществовать, имея разные взгляды, и даже понимать друг друга, насколько это вообще возможно.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: