Ахилла

Повторяем текст 2018 года.

Введение

Мы уже больше года на «Ахилле» публикуем истории людей, которые, придя в храм с искренним желанием верить и жить по вере, в итоге надрываются из-за ложно понимаемого «духовного подвига», из-за «духовников» и их способа «вести» своих «чад», и с разочарованием уходят из храма совсем или берут длительный тайм-аут. И часто в ответ на такие истории авторы слышат реплику: ну, вы же сами виноваты, а не церковь — это просто у вас не было критического мышления, думать ведь надо было своей головой!

Уже не раз говорилось, что подобные комментарии очень напоминают реплики в адрес изнасилованных: мол, думать надо было головой — не ходить в мини-юбке через пустыри и по ночам, не надо соблазнять насильника — самадуравиновата. Правда, тут слегка смешивают насильника с духовником, а заброшенный пустырь — с «духовным оазисом», храмом.

Но я немного о другом хочу сказать. Я сам больше десяти лет, будучи священником, недоумевал: ну почему люди, которые часто имеют по два-три высших образования, приходя в храм, превращаются в тормознутые валенки, которые только испуганно таращатся и мямлят: «Нуу, нас в детстве не учили… Я не знаю, что и как… Это все сложно, откуда мне о вере узнать-то?..» И я таковым бодро и с ехидцей отвечал: «А вы как высшее образование, профессию получили? Ведь учились годами, книжки читали? Вот и в церкви так надо!»

Ну да. Так я говорил долго, пока меня самого не одолели сомнения, тем более, что моим любимым развлечением в православные годы было изучение той литературы, которая продается в церковных лавках и лежит в церковных библиотеках. Мало того, я несколько лет был цензором епархиального склада духовной литературы — именно благодаря этой должности я и написал основную часть своих критических статей о псевдоправославных книгах.

Примем за основу, что большинство современных неофитов не имеют возможности получать правильный духовный опыт непосредственно в семье или от духовно опытных людей. Большинство все же опирается или на личный опыт в храме, или на книги (в последние несколько лет ситуация слегка изменилась в плане возможностей — все же интернет намного шире церковной библиотеки при храме, но далеко не все умеют находить полезное и в мировой паутине). Давайте чуть подробнее рассмотрим проблему «критическое мышление и духовные книги».

В церковной библиотеке

Я человек книги. С самого раннего детства я глотал книги тоннами, перетаскал домой все окрестные библиотеки. И учиться в вуз я пошел с таким настроем, чтобы чтение книг было в моей профессии основой — я поступил на истфак. Правда, потом передумал и перешел на другой, не менее «книжный» факультет — философский.

Когда в 1998 году я поверил в Бога, у меня практически не было сомнений, какую конфессию выбирать — ведь я, еще атеистом, был воспитан на Достоевском, Лескове, Чехове, прочих русских классиках, всласть загрузился Бердяевым, Лосским, Розановым, Сергеем Булгаковым… Книги привели меня в православие.

Но когда я заглянул в реальное, приходское православие, то увидел, что тут никому не нужны ни русские классики, ни философы русского религиозного возрождения — не они учат молиться, поститься, правильно исповедоваться,  в общем — вести духовную жизнь. Поэтому они были отодвинуты в сторону, и я стал копаться в поисках истины в приходской библиотеке при ближайшем храме.

И тут мне с одной стороны повезло, а с другой — наоборот. В ближайшем храме (Параскевы Пятницы г. Волгограда) я застал на короткое время его знаменитого настоятеля — протоиерея Николая Агафонова, прославленного графомана, пардон, великого православного писателя, номинанта всевозможных патриарших премий, звезду духовного пера, etc.

Так вот, любовь отца Николая к изящной словесности выразилась в том, что при храме была собрана одна из лучших церковных библиотек города (напомню, это самый конец девяностых). Там были и старинные богослужебные книги, и книги по церковному уставу, и исторические труды (великий Василий Болотов с его лекциями) и какая-то зарубежная церковная литература, брошюрки начала девяностых — все это я с увлечением изучал. Но, разумеется, там было полно и того мусора, которым был забит церковный рынок в конце девяностых — начале двухтысячных: книжонки про борьбу с ИНН, штрихкодами и паспортами, завывания про грядущий апокалипсис и масонов, «Протоколы сионских мудрецов» и православно-фашистские листовки, все было завалено Нилусом, Воробьевским и подобными товарищами, бесконечные жития — от Димитрия Ростовского и первых томов «Новомучеников и исповедников Российских» иг. Дамаскина (Орловского) до житий «Славика» и прочих выдуманных «святых» и «старчиков».

Мне было тогда чуть за двадцать, критического мышления у меня было полные карманы, вот только я еще не знал: что надо критиковать и чему доверять. В университете я критиковал своего декана, там все было понятно, нахальных безбожных философов надо было разбить в пух и прах. А в церкви? Где написана правда: у Нилуса? Ведь он жил сто лет назад, при монастыре, при старцах — неужели он мог ошибаться?! Ну ладно еще — современный бред и ненавистнические брошюрки — их я мог интуитивно считывать как мерзость, но множество другой литературы? Как мне было определить, чем отличаются Славик Чебаркульский и Иоанн Кронштадтский, какой камушек с могилки нужно жевать, а какой сухарик — рассасывать? Где верный путь: по Богородичной канавке или по тайным тропам в тайном скиту схиархистарца Ниспровергилия? Как узнать: правда ли написана в «Отце Арсении» или это вообще художественная выдумка? По какой схеме к исповеди готовиться: по книжечке Иоанна (Крестьянкина) или по «Тысяча и один неисповеданный грех, ведущий в ад и погибель»?

За советом к батюшке

Критериев у меня еще не было, и я поступил, как поступают большинство неофитов — пошел за советами к отцам духовным, попам. Но тут я жестоко обломился — я не встретил практически никого, кто мог бы меня вразумить. Большинство отцов никогда и не пробовали читать те книги, которые меня волновали, или задумываться о богословски правильных путях, ведущих в царство небесное. Да и чего им пробовать и задумываться, если батя был бывший прапорщик, милиционер, слесарь или колхозник? Он выучил 50-й псалом, научился с грехом пополам читать по-церковнопоповски Служебник и Требник, отрастил бороду и аналой под золотой крест и был вполне доволен собой — главное, говори басом, смотри строго, хмурь брови, и дыму из кадила пускай побольше — вот и весь секрет. А, еще благословляй размашисто и прихлопнув сверху по макушке для вбивания благодати в самую ижицу.

Провинциальные попы в массе своей в те годы не имели даже минимального духовного образования, были не способны что-либо объяснить, всячески старались уйти от темы, вернуться к удобному и простому: вот свечку поставь святому Николаю, закажи молебен и «приходи на исповедь с причастием, только накануне попостись, вычитай правило ко причастию, с полуночи не есть, не пить, не курить и с бабой ни-ни!»

А книжки читать — это от лукавого, голову забивать только.

Так мне и отвечали: «Ой, Леш, да плюнь ты на книжки! Лучше вот пойди подсвечник помоги почистить!» Или, если все же батя брал сомнительную книгу в руки, то он вертел ее в руках, скрипел ржавыми шарнирами под камилавкой, а потом облегченно изрекал: «Ну, раз она в библиотеке у нас лежит — то можно читать! Главное — чтоб благословение там стояло, во!»

По благословению

Серьезный аргумент. С тех пор я стал проверять — есть ли на книге архиерейское благословение. Таким способом я отсек приличное количество барахла, издаваемого левым способом. Правда, позже, уже будучи попом, я выяснил, что благословение архиерея на книжке не значит ровным счетом ничего. Например, кто-то приходит по знакомству к епископу и просит того «благословить на доброе дело — полезную книжку издать». То машет дланью: блаславляю! Все, дело в шляпе.

Или просто книжку просматривал (если просматривал) «ответственный товарищ» при епархии — секретарь, семинарист какой или вообще тетенька-бухгалтерша, совмещающая пять должностей. Разумеется, редко кто из них мог трезво проанализировать книгу, архиерею докладывалось на авось, что все в порядке — готово, благословение получено.

Но бывало еще проще: благословение просто нагло лепилось на книгу — там же нет голограммы какой или личной подписи. Или как совсем уж наглые, типа знаменитой попадьи Лидии Емельяновой, которая распространяла бредни про Славика Чебаркульского, «старца Самуила с Богом» и «старца Алексия Пензенского» — ей, видите ли, приснился покойный митрополит Иоанн (Снычев), и она ничтоже сумняшеся посчитала это «благословением», и прилепила это «благословение» на книгу.

Со временем, уже после 2010 года, чехарду с архиерейскими благословениями прервал Издательский совет Патриархии — теперь только он стал выдавать разрешения на распространение книг внутри РПЦ, попутно еще и хорошо зарабатывая на этом. А еще отсекая те тексты, в которых автор смеет критиковать порядки внутри РПЦ… Но даже и после этого найти в церковной лавке — хоть той же Троице-Сергиевой лавры — книгу без разрешения Издатсовета было легко.

Это только один маленький пунктик, связанный с критерием отбора духовной литературы. Когда-то я даже статью писал, как по формальным признакам вычислить псевдоправославную книжку.

В церковной лавке

Но это все внешние признаки, а кто объяснит суть написанного, кто поможет отделить дурь от истины, полезное от вредного, аксиомы от гипотез, духовное «молочко» от душистого шашлыка? Напомню, я все-таки был гуманитарий, студент-философ, потом — учитель истории и обществознания, какой-то базовый уровень у меня был, а если на моем месте технарь или вообще человек без высшего образования?

Поэтому, когда батюшка ничего не объясняет, человек идет в церковную лавку, где ему все объяснит и научит всему тетушка-свечница, которая с заговорщицким видом вынет из-под прилавка книжку про суперпупермегастарца, которую ей дали почитать на три дня «чада» того старца, и всучит тебе ее, трижды плюнув через левое плечо.

Кстати, о церковных лавках. Для неофита все, что продается в церковной лавке, в частности книжной, — правильно, спасительно, «церковно» и благословлено по определению, это аксиома. Неофит с порога выучивает две аксиомы:

1. В церкви все грешники, но эти «все» — это вот такие, как ты, шакал паршивый. А грешник (то есть ты) должен смиряться, послушаться, вразумляться, благословляться, делать что положено и куда покладено, а критическое мышление и вообще наличие своей головы — греховно, преступно, это гордыня. «Мнение — второе падение», как святые отцы глаголют.
2. Церковь свята, а значит свята РПЦ (МП), а значит — свят каждый храм, а значит — свята и непорочна каждая церковная лавка, там не только мнение батюшки, матушки, свечницы и звонаря святы, там каждый парафиновый огарок и пробка от «32»-го кагора святы, а уж тем более там святы и истинны все книги, потому что они — церковные.

Когда я повзрослел, поумнел, стал попом и начал сам критиковать псевдодуховную литературу, то на мою критику люди отвечали мне непрошибаемым аргументом: «Мы эту книжку в церковной лавке купили! Неужели в церкви может что-то вредное продаваться?!» Мне стоило больших трудов, многих лет работы с прихожанами, чтобы убедить хотя бы некоторых с разумной осторожностью относиться к книгам, купленным в церковной лавке. Потому что в церковную лавку эти книги попадают прямиком с епархиального склада.

Цензор и епархиальный склад

После некоторых моих критических статей в епархиальной газете митрополит назначил меня цензором склада духовной литературы при епархии, как раз тогда был громкий скандал с распространением культа «отрока Вячеслава». (Потом журналисты часто путали, называя меня епархиальным цензором, каковым я не был.)

Приобретение книг на, думаю, практически каждом епскладе устроено так. Есть люди при православных издательствах или просто бизнесмены, которые зарабатывают, развозя церковный товар по епархиям, включая книги. В епархию приезжает фура, дяденьки приносят на склад несколько ящиков с книгами, мол, выбирайте.

На складе сидит немолодая тетенька, которая в православии разбирается на уровне стандартной приходской тетушки, то есть почти никак. Но она знает, что народ любит книжки про Матронушку и святые исцеления, про охренительных старчиков и офигительные чудеса — такие книги берутся пачками, а значит — в епархию течет доход, а значит — тетушка молодец и получит очередную архиерейскую грамоту в конце года.

Но тут является проклятый цензор, который лезет в коробку с книгами и начинает через одну отшвыривать в мусор: «Так, это не брать, это ересь, это суеверие, это вранье, это чушь, а это bullshit полный!» В общем, тать в нощи и разорение бюджета. В итоге, после нескольких случаев мучений с цензором тетушка перестает звать его (меня), когда приезжает фура.

Тогда цензор приходит на склад уже после, выуживает bullshit с полки и рычит: «Вы зачем это взяли, я говорил вам, что это душевредная хрень?!» А тетушка, подбоченившись, отвечает смело: «А мы уже купили, деньги уплочены, и я должна их отбить — иначе меня бухгалтерия загрызет, ни их, ни владыку не интересует ваш бульшыт!»

Вот и все. А потом попы приезжают и берут все это к себе в церковные лавки — не рассуждая, не проверяя, не читая — ведь это ж на самом епскладе взято!

Радовало меня только одно: с каждым годом интерес к чтению семимильными шагами угасал — ни попы, ни народ читать не хотели. Только вшивые интеллигенты и упоротые фанатики разных мастей тянулись к свету истины — каждый к своей свечке.

По святым отцам

Кстати, насчет упоротых. Рано или поздно слегка продвинутый по тюбику духовной жизни неофит узнает великую истину: жить-то надо не по советам батюшки Неафония, который сам жену пользует и смартфоном не брезгует, и не по всяким там новомодным, панимаш, теологам, которые ни Исусовой молитвы не нюхали, ни вериг не грызли, ни светом нетварным пещеру свою не освещали. Жить надо по святым отцам! Чтобы значит консенсус патрум и все такое, ясно и понятно описанное в Номоканоне, Типиконе и Полном Собрании Сочинений Всехсвятых Вселенских и Поместных Соборов.

Как-то на епархиальном собрании в нашей епархии встал один деревенский попик и изрек громогласно: «Ну, я вот всех святых отцов прочитал!..» В зале заржали. Не все, правда.

Короче, отцы. Приходит снова неофит в церковную лавку или библиотеку: «Ээээ, а где тут у вас святой отец какой-нибудь? Ага, 30 томов Православной Энциклопедии под редакцией святейшего… Не, эт не то, энциклопедии для малышей, мне первоисточник давай. О, нашел! — смотрит на 12 пыльных, залежавшихся, огромных, блииин, томов Иоанна Златоустого, уж точно и наверняка во святых отца нашего, недаром литургию в его честь назвали. — Итак, что ж — прям вот с первого тома и по двенадцатый начинать?.. Я ж так за три года не управлюсь… Так, ага (листает): ведь Иоанн — святой-то лишь четвертого века! А до него отцы были?.. Пошел искать список… Так, отцы… У этого творения еще не изданы, у этого — только на греческом… У этого на латыни… еретик, небось, ну его. Ага, у этого… а этого с 1912 года не переиздавали, попробуй найди теперь томик… Зато вот этот есть в библиотеке! И Григория Нисского нашел! В лавке монастырской. Полторы тысячи томик, ееее…»

Прошло три года.

«Тааак, отец такой-то писал об энергиях вот то-то, а другой отец ему напротив возражал, мол, тот ересь гонит… А вот в учебнике по догматике написано, что это все возникло из-за неверного толкования термина сирийского богословия, взятого из арамейского языка, который греческий богослов ошибочно перевел на латынь… И говоря об перихорезисе в свете тринитарного воипостазирования…»

Прошло еще два года. Бывший неофит открывает три сайта: «Антимодернизм в Москве», «Апостасия в РПЦ» и «Язва экуменизма в Православии», постоянно путаясь, куда какую обличительную статейку запостить. Чтоб не путаться — постит сразу везде. Разумеется, на каждом сайте висит Черный Список Отступников от Православия, Еретиков-Либерастов, Шмеманистов-Ахиллят и «Протоколы Пятого Сионского Отделения Полиции», куда борца за веру регулярно доставляют после очередного дебоша по поводу оскорбления его верующих чувств.

Не найдя полной истины и консенсуса нигде, бывший неофит, а ныне последний ревнитель православия, в итоге перестает искать, под чей омофор перейти, и обращается напрямую к Святому Духу, принимает Небесное рукоположение и основывает Наисвятейшую Церковь Православной Истины (НаЦеПИ), в которой становится истиноерархом, параекклисиархом и лаиком в одном истомленном лице.

Заключение

Вернусь к себе молодому, двадцатилетней давности. В то время, когда попы не могли мне объяснить, какие книжки добрые, а какие вредные, я накушался всякого: верил Нилусу и разным старчикам, поддерживал оголтелых борцов с «либерализмом», «экуменизмом» и прочими предателями, считал католиков смертельными врагами православия и даже выступал на религиоведческой конференции с материалом, воспевающим твердую руку власти на пульсе религиозной жизни государства на примере «Основных законов Российской Империи» (да-да, утритесь).

Но в то же время я благодарен судьбе, что параллельно мне попались в руки книжки, которые открыли мне христианство совершенно с другой стороны: синенькая книжечка в мягком переплете «О вере и церкви» митрополита Антония Сурожского, книги Андрея Кураева, «Записи» отца Александра Ельчанинова, а потом я познакомился со Шмеманом… Параллельно были Честертон, Льюис, другие светлые умы. Огромную пользу мне принесли Василий Болотов и Антон Карташев — они рассказали, что, оказывается, в церкви бывали времена и похлеще, чем сейчас, так что ничего особо нового нет. Ну, кроме того, что сейчас церковь в России как бы свободна.

Но процесс исцеления и умения отделять зерна от плевел, апокалипсоидов от человеков шел постепенно. Дурь я научился определять, а вот жить по заветам светлых людей — не научился до сих пор.

Поэтому я очень хорошо понимаю и не осуждаю людей, которые с горечью говорят, что церковь нанесла им непоправимый вред. Просто каждый со своей стороны вкладывает в понятие «церковь» свои смыслы. Новоначальный христианин ищет в понятии «церковь» светлое, чистое, доброе, возвышенное и истинное — именно за этим он сюда пришел. Не только за красивыми словами, написанными в бесчисленных святоотеческих книжках, но в первую очередь за «отблеском вечности на чьем-то лице» — ему сказали, что такой отблеск можно увидеть только в церкви. Но когда он сталкивается с духовной дурью, враньем, злобой, корыстью, подлостью, стукачеством, пастырями-волками, братьями-шакалами и сестрами-ехиднами — ему говорят: «церковь» свята и непорочна, а это просто вам надо было критическое мышление включать, ведь «церковь» состоит из грешников, поэтому самдурак. Вот только когда человек-грешник уходит из такой «церкви», из приходской жизни, где об его душу вытерли ноги — ему вслед свистят и улюлюкают оставшиеся праведники: ах ты, паршивец, ушел из «церкви» святой, ушел от Бога! Значит веры в тебе не было никогда, Христа ты в «церкви» не встретил — фууууу, нет тебе спасения!

Когда человека упрекают за отсутствие критического мышления в церкви, то порой ему тем самым хотят сказать: да, церковь — это минное поле, а спасение — на дальней стороне. Действуй «критично», по интуиции. Мы тут покурим ладану в сторонке, а ты беги зигзагами, старайся на мины не настуууп… Упс.

Ну, самдураквиноват. Была бы вера — добежал бы.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: