Ахилла

Из цикла «Теория бытия». Продолжение, предыдущие части тут.

Средний класс, вероятно, уже подзабыл, сколь тягостна жизнь «от получки до получки» с непрестанными думами о пропитании. Мы также плохо себе представляем, как актуальна была проблема хлеба насущного для ближневосточной бедноты в начале нашей эры. Чудеса, творимые Спасителем во время оно, конечно удивляли народ, но когда Он накормил пять тысяч человек пятью хлебами, то Ему пришлось бежать в горы от восторженной толпы, вознамерившейся немедля возвести Его на царство. И восторг иудейского общества от близости продовольственного изобилия и продовольственной безопасности можно понять.

Народ, прослышавший о столь перспективном чуде, начал подтягиваться к месту события. В поисках удалившегося Христа снарядили целую лодочную флотилию и поплыли на другой берег моря Тивериадского, куда отплыли Его ученики. Понятное дело, нельзя же упускать такого Царя. И вот нашли Его.

«Иисус сказал им в ответ: истинно, истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились… истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру.

На это сказали Ему: Господи! подавай нам всегда такой хлеб.

Иисус же сказал им: Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда. Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира.

Тогда Иудеи стали спорить между собою, говоря: как Он может дать нам есть Плоть Свою?

Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек». (Ин.6:26,32-35,48-58)

Вот так неожиданно и совершенно логично родился образ Хлеба-Христа. Иисус вообще был необычайно поэтичным ритором. Но образность Его речи была отнюдь не искусством ради искусства. Образность речи Христовой была невольной реакцией на буквоедство законников иудейских, которые просто помешаны на букве Писания и доводят слово Божие порой до абсурда. Если бы Спаситель говорил протокольным языком, то тогда каждое Его слово стало бы буквой-дубиной в руках толмачей-солдафонов. А притчу, или поэтический образ буквально не истолкуешь, в образах важен дух послания, и это выбивает почву из-под ног книжников.

«Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют». (Мф.13:13) О преднамеренной образности речи Христа можно также судить по Его словам из прощальной беседы: «Доселе Я говорил вам притчами; но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами». (Ин.16:25)

Христианская экзегетика истолковала все евангельские притчи и образы. Но вот слова о необходимости употреблять Христа в пищу почему-то приняты богословием в самом буквальном смысле. Спаситель, вероятно, хотел сказать, что человек должен напитаться смыслами Благой Вести так, чтобы она стала органичной частью его сознания, характера и мировосприятия, а не лежала бы позлащенным кирпичом на аналое. Однако христианская традиция предлагает соединяться со Христом, используя Его в качестве еды. Буквальное понимание слов Христовых о необходимости поедать Его мясо утвердилось в Церкви, вероятно, потому, что Благую Весть всем сердцем, всей душой и всем разумением своим можно принять и без посредников. А вот за «волшебным эликсиром вечной жизни» верующие должны ходить на поклон к «монополисту», обладающему эксклюзивным правом на его изготовление.

А может, так оно и лучше, даже если и суеверия служат делу христианской миссии?

В иудаизме хлеб тоже использовался в богослужении. Иудейские учителя сравнивают обеденный стол с жертвенником в Храме, поэтому даже в быту употребление хлеба требует от евреев соблюдения множества законов и ритуалов. Но в застолье по случаю Пасхи у иудеев главное не хлеб без закваски, а воспоминания о том событии, по поводу которого они собрались. Потому и главным посылом последней Пасхи Христа являются Его заключительные слова: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк.22:19). А почему помнить столь значимо?

Всю новизну Евангелия Христос вкладывает в древний ритуал, который к моменту Тайной Вечери насчитывает уже более тысячи лет истории. Благословляя чашу с вином, Христос произносит: «…сие есть Кровь Моя нового завета», цитируя слова из книги Исход: «И взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих». Если мы посмотрим богослужебные книги иудеев, то обнаружим там те же элементы службы, которые присутствуют в Литургиях Иоанна Златоуста или Василия Великого. И это отнюдь не потому, что святители были фанатами иудейских обрядов, а потому, что не было у апостолов иного обряда, кроме иудейского.

Хотя уже апостолы начали поновлять иудейскую обрядовую традицию. Вот, например, пункт из учения двенадцати апостолов (Дидахе): «Посты же ваши да не будут вместе с лицемерами, ибо они постятся в понедельник и четверг. Вы же поститесь в среду и пятницу». Как видно из того же источника, первые евхаристии, творимые апостолами в воспоминание о Христе, более всего напоминали традицию иудейских трапез. В отличие от нынешнего торжественного церемониала, в основе которого лежит не очень приятный языческий ритуал поедания человеческого мяса, пусть даже и сокрытого под образом хлеба.

Не может Церковь существовать без обряда, ну и ладно, обрядовость — это приемлемо. Проблема лишь в том, что вера в магическое могущество обряда, в спасительность бесчисленных кумиров, традиций и суеверий подменяет внутреннюю нравственную работу. Невозможно служить Богу и обряду. Истинное богослужение — это не обряд, истинное богослужение — это служение тем, кому нужна наша забота, поддержка и участие, об этом и в Евангелии написано, если кто подзабыл.

А благословляет ли Господь Чашу, если человек по-язычески ложно истолковал заповедь Христа о необходимости питаться Им? Я верю, что благословляет, но лишь таким образом, каким Он сам считает нужным, и лишь потому что слишком велики упования человеческие на это (ну неловко как-то обманывать этих простодушных и кротких человечков со скрещенными на груди ручками). А вот инструкции евхаристического богословия, предписывающие Духу Святому порядок и методику Его участия в ритуале, — это для Бога унизительная методичка от суеверов.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: