Капкан христианской апологетики

9 июня 2017 Сергей Зубарев

Статья Анны Скворцовой «Как не верить после Победы?», написанная в ответ на мою статью, была прочитана мною с большим удовольствием. Во-первых, всегда приятно читать текст человека думающего, имеющего желание и возможность не только исповедовать, но и объяснять свою веру и свои убеждения (причём объяснять без наездов и агрессии – что редкость). Во-вторых, то чувство, когда человек критикует не автора, а именно его идеи – просто как бальзам на душу – и этому можно и нужно у Анны поучиться.

Что же касается самой статьи, её сути и смысла, то нельзя не отметить, что в который раз образованный апологет попал в капкан этой самой апологетики. Пытаясь ОБЪЯСНИТЬ зло, автор не только волей-неволей его ОПРАВДАЛ, но еще и представил зло НЕМИНУЕМОЙ НЕОБХОДИМОСТЬЮ мира. Такой оборот вполне возможен, скажем так, в «гребенщиковской» планетарной картине, где «…а я хожу и пою – и всё вокруг – Бог» или «любая весть изначально – благая, просто ты к этому еще не привык», и нельзя не отметить, что такая картина все более и более становится созвучной и мне тоже. Но если брать картину мира именно христианскую, то тут налицо явное противоречие, так как не может не возникнуть вопрос: если зло – есть необходимость, без которой невозможно духовное возрастание, то возможно наш мир был задуман и сотворен именно таким – каков он есть? И все нормально? И тогда не нужно никаких грехопадений, отпавших ангелов, яблок и искуплений? Следуя логике, получается, что это так… Но это теория, противоречащая теории христианской.

Далее не вижу ничего более подходящего, чем разобрать статью Анны на цитаты. «Таким образом, на войне возможны такие поступки, мысли и чувства, до которых человек никогда не поднимется в мирное время» – пишет автор. И у меня тут же возникает ряд обоснованных вопросов. Во-первых, из этого опять же следует, что коль зло – необходимость, то значит наш мир – совершенно правилен? Во-вторых, а где критерии степени зла? Для того чтобы проявить сострадание, быть может, нам хватит упавшей в гололёд бабушки или необходима именно война с миллионами невинно убитых и замученных?.. Эта война точно породит добрые чувства сострадания или многих она сломает, ожесточит, заставит спиться и озлобиться?.. Если зло – это разумная задумка и условие существования мира – почему его границы столь размыты, а сила столь велика? Почему для того, чтобы ОДИН человек «поднялся до поступков, мыслей и чувств», должен обязательно пострадать и, возможно, уйти в агонии ДРУГОЙ человек?

В тексте автор приводит немало примеров, когда именно посредством существующего ЗЛА И СТРАДАНИЙ, КТО-ТО ИЗ ЛЮДЕЙ ВОЗРАСТАЕТ ДУХОВНО. Причём это всегда происходит за счёт других людей: получается странная картина – страдают одни, а возрастают другие… Пример с супругами и их ребенком и вовсе оказался, на мой взгляд, леденящим душу: «Муж и жена, забывшие взаимные распри, когда у ребенка обнаружили лейкемию» — такие примеры можно приводить, только если очень сильно захотеть оправдать какую-либо теорию мироустройства, когда, пардон, все средства хороши. Этот пример даже комментировать не хочется. Очень похоже на ситуацию, когда на благо одной нации, мечтающей стать единой и великой, должна погибнуть другая нация. На всякий случай, отмечу: я ни в коем случае не осуждаю автора, понимая, что каждый из нас может ошибиться…

Уважаемая автор приводит примеры людей, которые ощутили физические и нравственные страдания, и именно благодаря им создали нечто великое. Пример – знаменитый Ник Вуйчич: «Именно терпение вынужденных ограничений придало ему силу, наделило его слова способностью вдохновлять, укреплять и утешать».  Что тут можно сказать: безусловно, некоторых людей страдания приводят к победам, но некоторых других – к ужасным, неисправимым поражениям. Причем случаи, когда человек побеждает вопреки – всегда на слуху. А вот истории печального семейного детерминизма – когда дети алкоголиков сами становятся алкоголиками, а дети, не получавшие образования и должного воспитания, заканчивают свои жизни в тюрьмах и колониях – как бы сами собой разумеются. К сожалению, в жизни чаще наблюдается второй вариант — вариант обусловленности человека и отсутствия «духовных» лифтов на пустом месте.

В этой связи мне очень нравится пример из деятельности Антона Семеновича Макаренко. Помните, кем были его будущие воспитанники до колонии? Попав в определенные условия, они воровали, грабили, убивали – совершенно не осознавая в силу возраста и часто отсутствия воспитания творимое ими ЗЛО. Попав же в колонию, 90% из них изменились на 180 градусов – стали врачами, педагогами (вон, бывший преступник, ставший великом педагогом, Семён Карабанов уже будучи преклонных лет приезжал и в наш город, выступал перед студентами!). Изменились условия – изменились и судьбы. Не будь Макаренко – все это страдание подростков и страдания их жертв, скорее всего, закончились бы бессмысленными тюремными сроками и бессмысленными же смертями. Мы наблюдали бы ЗЛО в чистоте – без прикрас и без всякого смысла. Причем я бы был осторожен, вешая абсолютную вину за это зло на самих постреволюционных детей и подростков.

Тут нельзя не вспомнить следующую фразу автора: «Сколько легло в землю искалеченных тел, но сколько душ вошло в Царствие Небесное…»  Насколько я понимаю, и ад пока никто не отменял (тут уместно вспомнить отличную статью на «Ахилле» под названием «Вопросы к Богу и к себе»). А ежели есть ещё и ад – то чем оправдаются и чем утешатся после смерти эти семнадцатилетние души скокарей и грабителей?

Далее материал «Как не верить после Победы?» начинает изобиловать привычными христианскими противоречиями. Например, автор пишет: «Что же Богу так и «ходить» за людьми, исправляя все их ошибки?» И тут же автор добавляет, что «в Ветхом Завете Бог зримо являл Свое присутствие и молниеносно карал грешников. Но тогда Он прибегал к крайним мерам ради того, чтобы сохранилась жизнь на земле, ведь зло как кислота разъедало все вокруг. Бог вел Себя с жестокостью хирурга, препятствующего гибели всего организма. Требовалось всеми возможными способами сохранить иудейский народ». Эти два предложения противоречат друг другу так явно, что отдельных комментариев и не требуется. Ну, честное слово, если Бог ходил за людьми раньше, то почему не ходит теперь? В этом и заключается одно из противоречий написанного в Книге и наблюдаемого в Жизни.

Один из собеседников на сайте «Ахиллы» писал мне, что, мол, просто ранее люди не были «взрослыми», и вот Бог их всячески учил и оберегал. И у меня рождается не вопрос даже, а целый вопросище: а что — сейчас люди уже повзрослели?! По-моему, никогда в истории люди не уничтожали друг друга в промышленных масштабах – так, как это случилось в ХХ веке. И никогда они не уничтожали природу так быстро – как делают это сейчас, в веке XXI-м. Разве я не прав? Довод о древних «детях» и нынешних «взрослых» тоже рушится, как ни крутите.

Автор, рассуждая о грехопадении, заменяет слово «наказание» словом «повреждение»: «Стихийные бедствия и страдания множества невинных – результат повреждения мироздания в результате грехопадения» — но тут, согласитесь, как явление ни назови – суть содержащегося в нём зла никуда не исчезает. Поэтому наказание или повреждение? Я не знаю, и на самом деле не знает никто, кроме самого Бога: но факт остаётся фактом, библейская история об изменении мира в результате грехопадения человека (читай, в результате его «свободы воли») остаётся тем самым – одним из главных противоречий христианства.

И здесь уместно вставить еще одну цитату автора: «Всеведение Творца не влияет на человеческую свободу. Ведь Бог ничего не предвидит, Он видит это. Для него вообще нет прошлого, настоящего, будущего. Он существует вне линейного времени, в котором живут люди, и воспринимает все с позиции вечности. Для Него события не расставлены на временной шкале, а разворачиваются «все и сразу» — вот эта мысль очень интересна (я и ранее пытался её осмыслить), но совершенно ни на что не влияет до тех пор, пока мы не расставим точки над «i». Что значит «существует вне линейного времени»? Если это означает, что Бог не знал заранее, что в мире случится то или иное событие – а просто видит это событие как бы здесь и сейчас – значит, Он ничего не предопределял! И таким образом противоречие между Всеведением и свободой воли действительно снимается само собой. Но в каком смысле тогда мы можем считать Бога всеведущим?! Этот вопрос остаётся. По крайней мере, в учебнике по догматическому богословию, насколько я помню, ясно написано – Бог предвидел. Продолжая логически эту мысль, можно и нужно добавить – а значит предопределял. Потому что если уж Всеведущий Бог знал, что Анна напишет статью «Как не верить после Победы» — то так тому и быть. А раз Он же еще и создал Анну – значит предопределение неизбежно, как ни крутите. И автор – просто игрушка в большой игре, пусть и наделённая иллюзией некой свободы.

А вот особое место в статье: «Ведь кто-то их них так быстрее попадет в пункт назначения и будет избавлен от тягот пути. Дома он сможет насладиться покоем, прохладой, утолить жажду и поесть. Там он подождет другого, и радостна будет их встреча» — оно особенное, потому что полностью снимает вообще все противоречия. Вера в то, что земная жизнь – ничто по сравнению с жизнью Вечной – это ответ вообще на все вопросы. И в этом случае любая апологетика и вся эта противоречивая камарилья просто теряют всякий смысл. Мы живём тут так, как есть, стараясь соблюдать заповеди, и потом будет на 100% лучше, чем теперь. Такая вера значительно облегчает любое переживание: и у некоторых племён смерть человека – действительно не повод для грусти. Но в нашем случае (в случае обоснования христианских утверждений) такой вере мешают слова «про верблюда и игольное ушко», а также «об узком пути» — тут снова правильнее будет отослать уважаемых читателей к статье «Ахиллы» под названием «Вопросы к Богу и к себе».

Также совершенно неясным остаётся вопрос о страданиях в животном мире: бедным животным некуда «улетать», их страдания необъяснимы ни с точки зрения свободы воли, ни с точки зрения ничтожности земной жизни по сравнению с вечностью — и это тоже одно из противоречий христианства.

Резюмируя вышеизложенное, хочу заметить, что статья «Как не верить после Победы?» отличается однобокостью освещения проблематики зла и страданий. Автор пытается не только объяснить зло, но волей-неволей оправдывает его. Автор приводит только положительные примеры того, как несчастье позволило человеку возрасти и создать нечто великое – но в жизни, увы, мы видим массу других примеров – когда наблюдается лишь «зло» в чистоте, без видимых смыслов и целей. Также статья не снимает противоречие христианского богословия о Всеведении Творца и Свободе человека.

В последнее время мне все меньше хочется объяснять необъяснимое, словоблудить, притягивать аргументы и формулы к заранее известному решению – мне хочется искать ответы. И тут очень важно, что христианские противоречия и попытки объяснить Бога на самом деле могут иметь совершенно косвенное, а то и вовсе никакое отношение к самому Богу и ко Христу. Для меня эта мысль когда-то стала буквально революционной: ведь это означает, что всякий человек имеет право на собственное, не ограниченное рамками Вселенских соборов и древних политических интриг, общение с Богом. И всё понятнее и понятнее мне становится т.н. «гребенщиковство». Раньше я не до конца осознавал эти фразы о том, что «я хожу и пою – и все вокруг Бог» и «любая весть изначально благая – просто ты к этому еще не привык» — теперь, спустя несколько лет тщетных попыток разобраться с христианством, кажется, до меня начинает доходить.

Такая вера требует только принятия и благодарности. При этом совершенно не требуя конфессиональных принадлежностей, апологетических споров (в которых, мне кажется, одинаково «плавают» все стороны), а значит – не требуя в конечном итоге и войн.

Что на самом деле мы знаем о Боге? О сознании? О вечной жизни?

Вот с честного ответа именно на эти вопросы и надо начинать любую логическую цепочку в попытках объяснить мироздание. Тогда «сидеть в луже», чувствуя себя неуютно, уже не придётся. Тогда и споров – неизбежно порождающих агрессию (потому что агрессия есть подавление неуверенности и противоречий), будет немного меньше. Тогда останется только принять и, может быть, полюбить этот мир – со всеми вытекающими последствиями.

Читайте также: