Ахилла

Марина

Я бы хотела поднять три вопроса, поделиться мыслями, почему все больше я не ассоциирую Церковь с верой, дорогой в царство небесное.

Вопрос №1

Что же такое Евхаристия — все-таки поминовение жертвы, принесенной за искупление грехов наших, и принятие ее есть выполнение заповеди Божьей «сие творить», которое доступно всякому верующему сердцем человеку?

Или это какой-то магический ритуал, где сначала нужно умилостивить жрецов, чтобы они допустили к «лиге достойных» приобщения? Возникает вопрос: а приобщения к чему?

Почему возник вопрос: потеряв духовного наставника и находясь в поисках нового, я общаюсь с разными священниками. И все больше прихожу к мнению, что для священников нет каких-то стандартов, нет единого подхода и даже понимания сути веры. Есть понятийное поле, в котором каждый плавает по-своему. По-своему трактуют и Писание, по-своему относятся к канонам.

Одни священники ссылаются на каноны, которыми, понятно, при желании можно обложить хоть самого Патриарха Кирилла, и отлучают от причастия. Другие священники в располагающей беседе заявляют, что византийское каноническое право изначально было лицемерным и гнилым и должно уже отойти в прошлое, потому что в Правилах отражены реалии дней давно минувших, общество не может нести столь строгие бремена, а некоторые Правила, возможно, вовсе противоречат Писанию. Вторые священники, как правило, остерегаются первых и очень аккуратны.

От себя замечу — мир меняется и не всегда в худшую сторону. Количество образованных людей растет, невозможно умствующим священникам накладывать бремена неудобоносимые без последствий. Люди читают, изучают, общаются, и порой, не найдя подтверждения наущениям в первоисточнике — в Писании, — приходят к мнению, что священник его, «малого», просто ввел в заблуждение.

По своему небольшому опыту общения с пастырями могу сказать, что преобладает жесткая тирания слабой женской сущности, даже — просто женской сущности, с упором на каноны — прессуют и даже оскорбляют, в том числе и за старые, давно исповеданные грехи. Чувствуется желание убедить, что чистота духовная должна искоренять здоровую сексуальность, которая заложена в нас Богом и природой. И странно, как же эти служители молятся Богородице, если женственность для них — зло, чуть ли не «греховное состояние».

И вроде как получается для данной категории священников, что «кто не за нас, тот против нас»…

Я жила с гражданским мужем, правильнее будет сказать, что мы встречались, он жил и работал в другой стране. Это было основное мое препятствие для причащения, а порой и для исповеди.

Я до сих пор задаю себе вопрос: справедливо ли требование некоторых священников принести устную клятву и обещание, что больше интима вне брака не допущу. Но я не могла и не могу принести такую клятву и обещание, несмотря на то, что теперь я свободная женщина. Отречение от греха для меня — это другого рода понятие, и я отрекаюсь от всякого греха. Но что я могу обещать Богу?! Слабая женщина… И я не обещаю и не клянусь. И мне почти не с кем это обсудить.

Но, слава Богу, есть другая категория священников. Они говорят, что покаялась — причастись, главное — ходить, не оставлять храм, исполнять заповеди, жить по Евангелию, избегать греха и любить, любить людей… Они говорят, что любовь к Богу, деятельная любовь к ближнему, чистота помыслов и совести — это понятия порядком выше.

Вопрос №2

Вопрос, закономерно возникший после прочтения многих разоблачающих статей о нашем священстве.

Меня заинтересовало, меняет ли свою суть и чистоту Пречистое Тело и Кровь от того, какими руками его приготовил священник? Можно допустить, что таинство совершается священниками после греха, в том числе и после содомского (полагаю, с женщиной грех не настолько тяжек, так как он хотя бы не противоестественный).

Или греховность священника вовсе не влияет, и Тело и Кровь Христовы не изменяют своих качеств?

Хочется верить. И, скорее всего, так и есть. Так принято считать, что через недостойного священника тоже снисходит благодать. Об этом немало написано. Но я лично не знаю, как к этому относиться.

Закономерно возникает и

вопрос №3

Если допустить, что на чистоту таинства Евхаристии не влияет греховность священника, что Божья благодать не изменяется и действует через любого священника, то закономерно хочется вернуться к вопросу №1, где я размышляла об условиях допуска к принятию причастия и об отлучениях от причастия.

Разве не логично, что принятие евхаристических даров раскаивающимся грешником не воспрещается? Если в руках содомита хлеб не перестает быть Телом Христовым, а вино — Кровью, тогда уж чашу отлученный грешник запачкать по определению не может!

Если христианин раскаивается, то причастие не должно быть ему «в осуждение», и чувство приобщения его должно укрепить. Но почему-то с христиан спрос другой…

Логично, что это благотворно для душ верующих, и скорее через приобщение к свету, через духовное можно прийти и к чистоте физической, получая частичку той любви, покрывающей все наши слабости и немощи нашей падшей природы.

Не все могут выдержать требование держать пост перед причастием, а многие священники не придерживаются принципа икономии и довольно жестко отстраняют от причастия прихожан, ссылаясь на каноны. 

Но как же так выходит, что принесшего покаяние, не допускать к причастию, ограничивать выполнения заповеди Христовой — воспоминать Его жертву? Разве такие отводы не идут вразрез сути вероучения? Однако это практикуется очень широко.

Мне кажется, что эти принципы и формируют все предрассудки в пастве — рьяные «благочестивцы» начинают ревновать по выполнению неписанных правил.

Еще пунктик про принятие таинства «в осуждение». Тоже очень спорный вопрос. После исповеди, принесения покаяния почему оно должно быть в осуждение кому-либо?

Возможно ли не соблазняться слабостями других, читая о грехах, немощах и вседозволенности среди «жрецов» высшей и средней церковной власти? Возможно ли не оправдывать чужими слабостями и некоторые свои?

Сложно. Это заставляет анализировать. Думать не вредно, вредно жить в иллюзиях, обмане и лицемерии.

Постоянно доносятся слухи и мелькают статьи о содомских грехах среди священнослужителей, а также о цинизме и прагматичности, театральной деятельности иных священников. Сейчас много анонимной информации, что и от поста отступают и служат, будучи почти неверующими.

Лично знаю женщину, находившуюся в связи с игуменом. Я так понимаю, что это обычная практика. На собственном опыте поняла, что священники играют и флиртуют, когда им интересно. Конечно, среди паствы выделяют потенциальных благотворительниц, пока в тебе видят оную — относятся лояльнее.

Ну что поделать, все мы грешны. Это очень по-человечески. И пастыри, и монахи, забывая о своем призвании, тешат тщеславие и свое, и своих благотворителей (-льниц) взаимной рекламой и пиаром. Разъезжают с благотворителями или любовниками в частные поездки, именуемые паломническими, видимо, не без благословения.

Но, как правило, вещи не называют своими именами. Сплошная подмена понятий.

Читайте также:

• Когда закончились частички… 
• Почему мне так хорошо?