Ахилла

Является ли священник психотерапевтом, но только наоборот, как увидеть в щелочку свой духовный рост и не прослыть при этом ведьмой, а также где найти идеальное в неидеальном мире — размышляет автор великолепной пародии на наш проект «Оппозиционный православный сайт «Ахилла»».

***

Как и многих, меня привела в храм ситуация, которую можно назвать Большой Жизненный Тупик. Про Бога я знала только то, что это

1) дедушка на облачке;

2) Его не бывает;

3) со слов моей подруги, Он может мне помочь с моим Тупиком. 

Подруга моя была из восторженных православных тетушек, которые верят во все подряд. «От слабости в ногах надо молиться Марии Афонской», вот это вот все. Я считала себя просвещенным психотерапевтом, которому стыдно верить в эти сказки. Если б меня тогда не обложило со всех сторон, я б на этот бред ни в жисть не повелась. Но ситуация была такая, что…

Подруга провела краткий инструктаж, который заключался в задании выучить молитву Господню и выдержать трехдневный пост, и поволокла меня на исповедь. Бо’льшим она меня боялась загрузить, чтобы не спугнуть. Под ее руководством я составила список грехов, речитативом прочитала его на исповеди и была допущена к Причастию. Не могу сказать, что я почувствовала что-то, кроме ужаса от незнакомой обстановки.

Почему продолжила ходить в храм, сказать затрудняюсь. Скорее, из мотива «надо что-то делать». Где-то на третьей исповеди священник начал меня идентифицировать как новую прихожанку и решил меня улучшить. Выслушав, как я зачитываю грехи в ритме рэпа, он заметил: «Ты как-то странно каешься… Ты вообще вину чувствуешь? Это твою душу мучает?» Такая постановка вопроса меня удивила. Я думала, что, вспоминая грехи, надо плясать от чужих мучений, а не от своих. Я не задумывалась над тем, что меня мой грех мучает тоже.

Ага, подумала я. Значит, священник — это как психотерапевт, только наоборот. Психотерапевту плачешься, когда обидели тебя, а батюшке (то есть Богу через его посредство), когда обидел ты. Не вопрос. Плакаться я очень умею! Годы опыта в терапии! И находить в себе переживания, для поплакаться, тоже очень умею. Тоже годы! В общем, чел нарвался.

На следующую исповедь я подготовилась, как и было велено, делиться душевными мучениями. В них у меня недостатка не было, мой терапевт подтвердит. Я годами грузила его своим душевным материалом, который меня жрал и разрушал изнутри. Результат терапии кое-какой был, потихоньку все разгребалось. Только вот незадача — разрушение шло быстрее, чем восстановление. Что и привело к Тупику.

Отец Виталий выслушал мой новый вариант исповеди, одобрил и прочитал разрешительную молитву. После этого мучительное переживание, над которым мы с терапевтом бились не один год, растаяло. Сказать, что это было ЧУДО — это ничего не сказать. У меня были чувства биолога, который в real time видит, как амеба мутирует в инфузорию. Сам процесс эволюции его не удивляет, он знает принцип. Но темп… Как?!

Вот так, очень неожиданно для меня, на планете обнаружился источник благодати. Мне планета сразу симпатичней показалась. Даже пригодной для жизни. Местами. Вскоре выяснилось, что Бог помогает далеко не только таким способом. Он меня, даже сказать неудобно, любит. Эти моменты я рассказывать не хочу, чтобы не уподобляться восторженным православным тетушкам, которым все равно никто не верит. Я, кстати, не знаю, что такое «верить» и зачем верить. Благодать — легко наблюдаемая вещь. Субъективно наблюдаемая, но все же. Если она есть, ее ни с чем не спутаешь.

На тот год я превратилась в фанатичную православную. Родители решили, что я сошла с ума (хотя я как раз сходила с ума без православия). Я каждые выходные ходила на службы, вываливала отцу Виталию все, что в душе накопилось. Он это все слушал и поддерживал. И воспринимал мои истории об исцелении души, а также тела, как должное. Говорил, что я умница и Бог меня слышит. Я думала, все священники такие. Я думала, все прихожане такие. Я думала, все исповеди выглядят именно так. Я много интересного думала, потому что не знала о православии ни-че-го.

Я полностью доверяла своей воцерковленной подруге, которая тоже не знала ни-че-го и считала это правильным. Ну, а что там знать-то? Чтобы отличать добро от зла, гением быть не надо. Еще я в детстве смотрела мультик «Суперкнига» и слушала лекции протестантов. Откуда-то из воздуха знала парочку заповедей. Остальная богословская информация — для профи. А для простых смертных существует церковный календарь.

Проблемы мои поддались, началась положительная динамика. Никаких мгновенных исцелений у меня не было. Были долгие и трудные, но успешные. Большой Тупик превратился не то чтобы в широкую дорогу, с облаками и друзьями, но хотя бы в тропинку. На этой волне успеха я подзабила на церковную жизнь и ходила на службы уже только по праздникам, а до Причастия годами не добиралась. Родители вздохнули с облегчением.

Потом кто-то из френдов скинул мне ссылку на Антония Сурожского. Прочитавши, я хоть поняла, что со мной было. Научилась называть происходящее православными терминами. Еще я узнала о значении Евхаристии. И слово это узнала. Через 5 лет типа в Церкви. Не надо это комментировать, мои способности к невежеству уникальны. Я всего лишь Маугли, вскормленный церковными бабулями, что с меня взять…

Вернувшись в храм за Таинством, я узнала, что отец Виталий уже умер. Жаль, конечно, светлая ему память. Но другие священники, по идее, должны были быть не хуже. Я начала исповедь, как мне было привычно. На меня изумленно посмотрели и спросили, о чем я ваще. Я, не понимая, в чем подвох, рассказала, о чем я ваще. Меня послушали и радостно сообщили, что я — ведьма. Я дала задний ход, как-то съехала с базара, что гы-гы, не то имела в виду, и бочком-бочком из храма.

Отдышавшись, я начала раздумывать, почему это я ведьма. Разве заменить страсти добродетелями — не прямая задача православного? Разве не этим я занимаюсь? Если я ведьма, то почему Бог мне помогает? Он что, спонсирует благодатью мои грехи? Не может уследить, что у Него в храме происходит?

Я пришла к выводу, что нарвалась на неудачного священника. Пишут же в интернетах про ужасных попов, вот я и попала в статистику. Бывает. И начала поиск идеального пастыря, образец-то у меня уже был. Поиск проводила бессистемно, просто перлась в храм везде, где он на пути попадался, от деревни бабушки до монастырей, мимо которых куда-то ехали. Опытным путем выяснилось, что для городских попов я — обуза, для деревенских — развлечение, для монастырских — сосуд для переливания своих личных взглядов.

Через некоторое время стала понятна очевидная вещь (до меня с трудом доходят очевидные вещи) — у большинства священников нет осознанных духовных переживаний. Я уже не говорила им прямо о своей внутренней работе, а так, намеками. Если человек в теме, он это сразу сечет. Отец Виталий такие детали подхватывал на лету и разворачивал дальше. Никто не подхватил… На меня или смотрели с удивлением, или меняли тему, или называли ведьмой, но уже не прямо, а в более обтекаемых выражениях. 

Оказалось, что православные священники в большинстве своем полагают, что христианство — это секта кота Леопольда с главной заповедью «ребята, давайте жить дружно». От прочих добрых дядечек их мессия Леопольд отличается только тем, что заявил, будто является Богом. Подтвердив свои слова воскресением (само по себе это достаточный признак?). Спасти их бестолковый Леопольд никого не способен, хоть Он и всесильный Бог, и Любовь, и Милосердие. Эти Его качества они такие — теоретические. Одно название.

Не знаю, что все эти люди делали в семинарии, каким образом мистическая сторона православия умудрилась пролететь сквозь их голову, не зацепившись ни за одну извилину. Видимо, инсталляция православия в атеистические мозги дает такой странный глюк. Перейти в православие из язычества (психотерапия — это разновидность язычества) гораздо легче. Язычники, как минимум, знают, в каком месте у них душа. У атеистов с этим обычно беда.

Кстати, во время моих поисков не обнаружилось и ужасных попов, про которых пишут такие занимательные страшилки в интернете. Я-то уже ко всему была готова, но оборонительный настрой не понадобился. Буквально парочку тиранов видела, несколько дедушек в маразме… Может, в наших широтах чудовища не водятся, не знаю. В монастырях совсем лапули. Выслушивают, советуют, искренне хотят помочь. Монахов абажаю, они такие милые и безмятежные, почти как котики. Так бы и закуталась в них, но они ж не дадут.

В общем, раба Божья Дросида надеялась встретить достойного пастыря, но всё никак не встречала (с) и плюнула на это дело. Это обидно. Интернетные попы жалуются, что шли в Церковь лечить души, а вынуждены слушать на исповеди разборки бабуль с соседками по даче. Куда все эти продвинутые люди попрятались в реале? И, если их так мало, каким образом мне встретился отец Виталий? Ничем иным, кроме Божьего промысла, я объяснить эту встречу не могу.

Пришлось адаптироваться к ситуации. На исповедь хожу к доброму дедушке. Отец Феодосий называет мой планшет бесовщиной (как-то принесла на нем список грехов — ох, что было!) и журит за редкое посещение храма: «Да какие у тебя могут быть дела? борщ варить?» При слове «борщ» мои феминистические глаза наливаются кровью, но я умильно улыбаюсь, киваю и старательно благоговею.

Тетки в храме, как известно, существуют для того, чтобы как следует обблагоговеть каждую плитку пола и найти высокий сакральный смысл в каждом движении пальца священника. Чем более бытовое, глупое или злое движение, тем больше в нем сакрального смысла. Этот смысл аж торчит из модели батюшкиного телефона, цвета его шнурков и узорчика на шинах его машины. Не знаю, почему тетки следы от этих шин не целуют. Наверно, зачем-то себя сдерживают.

Этот имидж тетки я по мере сил и поддерживаю. Не могу сказать, что эта партизанщина меня радует, но что еще делать? Как и многие, кто в конфликте с текущей позицией Церкви, я ее посещаю. Потому что Таинства.

Таинства, кстати, работают. Это к вопросу о том, влияет ли на них личность священника. По моему опыту, если и влияет, то не прямо. Влияют, скорее, мои личные переживания, а задача священника — к ним подвести. Если я это уже умею, потребность во внимании священника отпадает. Главную работу делает не он. Отец Виталий вкладывался в меня всей душой, отец Феодосий благодушно витает в облаках, а результат есть в обоих случаях.

Похоже, тут имеет место странное явление, которое я видела только в православии — целиком бессознательный духовный рост. Те же буддисты приучены к медитации, поэтому малейшую духовную подвижку наблюдают широко раскрытыми глазами. Годами могут хвастаться какой-то мелочью. Православные подглядывают за своей душой в лучшем случае в щелочку, поэтому способны проглядеть любые духовные достижения, вплоть до просветления. Они не знают, как духовный рост должен выглядеть, на что обращать внимание. Если попросить какой-то рефлексии, то среднестатистический православный поднатужится, поднапружится, выдаст нечто вроде «внутри что-то зажглось» или «стало легче», и падет без сил. Это максимум.

Поэтому так получается, что между духовным ростом и осознанием такового никакой корреляции нет. Бывает, что человек меняется в лучшую сторону, буквально преображается, но считает, что ничего не добился, потому что имел за цель какие-нибудь великие достижения святых отцов. Бывает, деградирует до садиста, но считает, что успешно поработал над собой, поскольку и правда хорошо контролирует свои действия и ловко вытесняет из сознания агрессивные намерения.

На «Ахилле» есть истории формата: «Я был в полной заднице. Пришел в храм и загорелся. От духовных практик перло так, что без усилий мог молиться всю ночь напролет, выстаивать монастырские службы и поститься до состояния скелета. Через несколько лет фанатизма запал угас, я понял, что это все пустое, ушел из храма и теперь молюсь у себя в чулане, своими словами. А, забыл сказать, что жизнь-то постепенно наладилась. Вылечился, нашел тусу, устроил личную жизнь, успокоил душу. Ну, случайно так совпало. Что я делал в этом распроклятом православии — не знаю. Вырванные годы жизни».

Этот феномен связан с тем, что заниматься духовными практиками так, чтобы совсем ничего не получилось, достаточно трудно. Хоть что-нибудь, да получится. Скорее всего, с такими людьми происходило то же, что и со мной, но они хуже могли это отследить. Я могла бы объяснить, как влияют на человека даже непонятные сознанию обряды, но это надо курс лекций читать. В бессознательном духовном росте как таковом ничего особенного нет. Люди способны учиться чему-то, не только не приходя в сознание, но и против сознательной воли. Попробуйте не научиться красиво материться, если рядом с вами мат стоит стеной. Попробуйте не научиться видеть кругом мрак, если живете с депрессивным больным. Люди постоянно друг у друга что-то подхватывают, хоть сифилис, хоть умение впаривать ненужное, хоть навык покаяния.

Поэтому разочарованным в православии людям лучше бы представить, где бы они были сейчас, если бы не потратили годы на эти «пустые и бесполезные обряды». Как психолог я знаю, что обычно происходит с людьми, которые бьются с жизнью, не затрагивая уровень души. Чаще всего, их жизнь представляет собой расширение и углубление исходной задницы, хождение по одним и тем же граблям. Несмотря на все титанические усилия.

На священниках провал между сознательным и бессознательным виден еще сильнее. Бывают люди, у которых Дар, но по ним видно, что этот Дар не осознается. Не удивилась бы, если бы узнала, что они осознают себя атеистами. Бывают добрые и образованные умнички с минимальными духовными способностями, которые принимают за духовность свой умняк. Что интересно, нулевых способностей я не видела никогда. Общение с Богом — высший пилотаж духовного искусства. По умолчанию это может не каждый, как не каждый может написать Пятую симфонию и доказать теорему Ферма. 

В православии это умение сочинять Пятую симфонию или хотя бы вариации на ее тему, судя по всему, раздают вместе с дипломом. Даже если поп такой говнюк, что прибила бы табуреткой, служба проходит плюс-минус неплохо. Если б такой молился на своем личном ресурсе, ни фига б не получилось. Говнюки не созданы для молитв, у них хорошо идут совсем другие духовные практики. Но на ресурсе Системы каким-то образом получается у всех.

Да простят меня священники-атеисты за такое оскорбление, но вероятность того, что они все же служат Богу, очень велика. Если б они лучше могли осознавать себя, то могли бы наверняка этот момент проверить. Но чаще всего атеизм связан не с тем, что душа лишена духовных переживаний, а с тем, что люди не знают, где в ту душу дверь, или считают, что души не бывает. Если б заглянули, то были бы приятно (или неприятно) удивлены.

Если что, когда я пишу «православие», то это не синоним «а в других конфессиях не так». Я понятия не имею, как у них. Кое-какой опыт общения с другими конфессиями у меня есть, тех же протестантов я вспоминаю с ужасом, но само по себе это ничего не значит. Опыт конкретного человека ничего не доказывает. Если опыт положительный, это не доказывает благодатность конфессии. Возможно, человек от природы харизмат и у него получилось бы общаться с Богом у любого камня в пустыне, а тут бац — вместо камня споткнулся о католика. Если опыт отрицательный, возможно, человек просто дубина и психотехники данной конфессии лично ему не подошли. А может ему и никакие не подойдут, потому что он дубовая дубина и в его душу можно пробиться только ледорубом. Я пишу свой личный опыт, личные наблюдения, без малейших претензий на какое-либо обобщение.

Если возникает впечатление, что вышеописанное — моя предъява служителям Церкви, то это не так. При всем моем ироничном отношении, я их люблю и ценю. В том монастыре, куда я хожу, вполне себе паноптикум в стиле Нарнийских хроник, и для меня там все достаточно хороши. Меня способны вывести из равновесия разве что монстры, но таких у нас нет. Я не понимаю по-барски недовольного, а то и агрессивного отношения к неидеальным священникам. Какие-то требования, какими они «должны» быть. 

Мне вообще не кажется безобидной привычка кидать предъявы. В психотерапевтической тусовке я насмотрелась на людей, которые бесконечно крутят эти предъявы как спиннер, требуют себе идеальных психологов, идеальных родителей, идеальную страну. В их жизни ничего не меняется. Никто идеальный не приходит. Если к ним и подходит кто-то, способный помочь, спиннер тут же его отбрасывает, еще и ранит. Свои проблемы решили только те, кто не побрезговал взять неидеальную, калечную, саму по себе проблемную помощь. Решили тоже калечно и не идеально. Чаще всего не нашли ни себя, ни покоя, но как-то продвинулись. Некоторым это продвижение обошлось дорого. Они понесли такие потери, что лучше б не ввязывались. Но даже трагичный путь лучше, чем состояние неподвижного гироскопа.

Вот примерно так я к Церкви и отношусь — как к неидеальному источнику духовной помощи. Главное, чтобы эта помощь БЫЛА, а проблемы — это неизбежное следствие того, что мы на планете Земля. Я категорически не согласна с мыслью, что Бог ушел из Церкви из-за того, что там много нехороших людей. Мой опыт говорит о том, что Он не обиделся, не осудил, не ушел, а по Своему бесконечному милосердию продолжает там присутствовать.

Очень жаль, что в Системе такой градус насилия. Такие серьезные проблемы не имеют легких и быстрых решений, как бы этого ни хотелось добрым людям. Я бы и сама с удовольствием спасла Систему, да и весь мир, желательно минут за 15, потому что ну невозможно ж смотреть и люди страдают, но… у меня нет идей, как это провернуть. И у гораздо более умных людей идей тоже нет. У меня нехорошее подозрение, что нашему горю поможет только этот чертов исторический процесс, и больше никакие горчичники. Поэтому я адаптируюсь к ситуации. Церковь существует, и это само по себе хорошо. А ее проблемы с тиранией, наверно, будут решены к 2000-летию крещения Руси.

Рисунок Вячеслава Полухина

Читайте также:

• Когда закончились частички…
• Что же смотреть ходили вы?
• Уйти из Матрицы